– Господи помилуй, – пробормотал Сашка, – он напомадил волосы!
– Почему церковники никогда не стригутся?
– Он помог Регине снять пальто.
– Я ей сочувствую. – Лика уверенно покачала головой, – Нет, он не может служить в церкви – с таким взглядом не служат в церкви! Он же не смотрит, а зыркает исподтишка, словно лапает, и у него влажный рот… Он идет!
Гости прошли в столовую и Марк объявил:
– Друзья, познакомьтесь, наш новый знакомый, даже приятель, мой дорогой Кирилл.
Диакон елейно улыбнулся. Он тряс руку Иоанну, бормотал приветствия во все стороны, Сашка заметил, что он подгибается и заискивающе ловит взгляд, когда говорит с отцом или Марком. Это было так неприкрыто и очевидно, что удивительно, как отец, такой чуткий к тонкостям поведения, не заметил столь вычурного лакейства. Еще, в суете знакомства, Кирилл раз или два, как бы невзначай, касался Регины. Наверняка случайно, но Сашку это покоробило.
Наконец Лика подала последние мелочи на стол и все уселись. Отец сидел во главе, на своем обычном месте, рядом с ним Марк, следом диакон. Иоанн был в приподнятом настроении, много говорил с другом, расхваливал икону Михаила, что висит теперь во флигеле, упомянул о прекрасном положении дел всевозможных контор матушки Анны, а когда Марк завел речь о Кирилле и всех его достоинствах, Иоанн поглаживал бороду и все повторял:
– Добро, добро.
– Он досконально знает писание,– Марк не уставал нахваливать своего фаворита, – а как поет! Голос – чудо, это великолепно украсит твою службу, Иоанн.
– Я пою псалмы из истинного удовольствия, даже находясь наедине с собой, – пролебезил диакон. Иоанн одобрительно кивнул:
– Александр изумительно поет, но я никак не уговорю его помогать мне в службе, он все отлынивает.
Сашка сделал вид, что не слышит. Диакон ненавязчиво прислушивался к разговору, но старался не упустить нить. Ел мало, скромно улыбался и учтиво ухаживал за дамами. Так, чтоб незаметно, исподволь Лика поглядывала на него, изучала внешность, манеры, но никак не могла взять в толк, что есть в нем такого отталкивающего, что даже кусок в горло не лезет. Невнятная поросль над верхней губой, крысиный нос… Нет ничего глупее, чем не любить человека за его лицо, к тому же Лика встречала и поневзрачней. Глаза у дьякона темно-карие, приятный цвет, а сам взгляд плавающий, сальный. Он ни на кого не смотрел прямо, лишь бегло ощупывал и тут же отводил взор. И видно, что очень любил себя – щепетильно одевался, а уж как зачесал плюгавый хвостик. И руки гладкие, почти женские. Лика припомнила, что Сашке он тоже не понравился, значит, есть в нем нотка омерзительного. И отец бы понял это, если б смотрел на диакона не через призму исступленного восхищения Волдановича, а собственным трезвым взглядом.
– Анжелика? Ты что, не слышишь?
Лика вздрогнула:
– Прости, папа.
– Мама спрашивает, не возьмешь ли ты подопечного из общежития. Один молодой человек переезжает в новый дом и нуждается в наставнике.
– Нет, пожалуй… – Лика искала весомый предлог, чтоб отказать, можно было бы сослаться на учебу и сильную нагрузку с домашним заданием, но здесь Регина, она тут же объявит все враньем.
Иоанн тут же насупился и прогромыхал:
– Ты ни разу не брала подопечных, так не годится. Я обещал маме, что на тебя можно положиться в этом важном деле.
– Но я не хочу!
– Хотение не определяет наш жизненный путь.
– Нет, определяет! – Лика взвилась, почувствовав притеснение своих свобод, – Только по твоим тиранским представлениям нужно жилиться через силу, чтоб выстрадать себе жизнь и утешаться лишениями, как маленькой святостью.
– Ну и нахально…
– Можно мне?– тонко прозвучало над столом.
Все посмотрели на Женю. Она обратилась к отцу, но быстро отвела взгляд и теперь говорила маме:
– У меня тоже не было подопечного и, думаю, я справлюсь.
– Решено, – отец не сдался бы так быстро, не будь в доме гостей, но теперь лишь благосклонно кивнул и строго зыркнул на Лику.
– Могу я поинтересоваться, о чем идет разговор? – подал голос диакон. Не речь, а чистый мед. Шелковистый, вкрадчивый голосок с легкой хрипотцой, тихий и увещевательный, как раз для церкви.
– О, это чудесная задумка матушки Анны, – отец оживился и погладил бороду. – Для молодых людей, которые решили встать на путь исправления у нас имеется общежитие, удобств там немного, зато крыша над головой и приятная компания. У многих были сложности со всякими нехорошими вещами, – иногда Иоанн не любил говорить прямо и называть вещи своими именами, например произнести «наркоман» казалось ему непосильной задачей. Так что батюшка выискивал возможные обходные пути, надеясь на проницательность Кирилла, -А для выздоровления необходима благоприятная среда, – продолжил он, – И чтоб после лечения не возвращаться в прежнюю дурную обстановку, к сомнительным друзьям и разлагающему образу жизни придумано наше общежитие. Какое-то время молодые люди проводят там, потом мы помогает им обосноваться в обществе, найти работу и жилье. За это мы просим малость – приобщиться к Богу и посещать церковь.