Лика сидела на кровати, красная от обиды, стиснув руки на груди.
– Если бы не ты, отец и не сунулся бы ко мне в дневник! – разъяренно крикнула Марина.
– Не переживай, тебе не долго меня терпеть осталось! – ответила Лика.
– Ты о чем?
– Я переезжаю! – хитро улыбнулась она.
Марина взглянула на нее с сомнением:
– На второй этаж, в старую комнату Любы, что ли?
– Нет! – у Лики сверкнули глаза. Она нарочито медленно повертела в пальцах браслетик, наслаждаясь нетерпением сестры.
– Лика!!
– В медвежий угол. В келью!
– Брось! Там невозможно жить!
– По большому счету, да. Но кое-где сохранились весьма приличные помещения! Я давно приглядела одно и довела его до ума!
– Там холодно и сыро! Здание все в трещинах, там ветер гуляет! – Марина просто не могла поверить, что сестра хочет осуществить такую затею.
– Там в каждой келье по печке! В тайне от отца Сашка провел туда электричество – я его упросила! Места мало, но… Но не меньше, чем мне перепадает тут, в нашей комнате на троих!
– Но, извини, Лика, это же келья! Монашеская!
– Не важно, хочу личное пространство!
– Отец ни в жизни не позволит тебе переехать!
И снова глаза Лики сверкнули и сузились, она лукаво улыбнулась, подошла к зеркалу, поправила волосы, вывернулась, осматривая себя сзади, порадовалась своей красоте и прощебетала:
– До поры до времени он не узнает, а там… – она неопределенно махнула рукой. – Там мне стукнет восемнадцать! Будем считать, что это такой подарок на совершеннолетие.
– Тем не менее, отец на это не пойдет! Не важно, подарок или нет, он не устраивает сделок!
– Восемнадцать – не простая дата! И подарок должен быть под стать – то, что хочу я, а не очередную захудалую обложку на молитвослов! К тому же, что в этом такого? Всего лишь келья!
– Мы все знаем, к чему дело клонится! – Марина с укоризной глянула на сестру. – Из кельи убежать проще, чем из под неусыпного ока отца!
– Ох, и не говори! – Лика сняла туфельки, взяла их в руки и выглянула в коридор.
– Ты что!? – изумилась Марина. – Отец запретил тебе уходить!
– А я все равно пойду, – шепнула Лика.
– И зачем только ты взводишь ему нервы!
Лика бросила взгляд через плечо и ее лицо озарила мягкая улыбка:
– Ну я же любя!
***
Из-под крепких сводов храма на Мишку властно взирал Архангел Михаил. Фреска занимала большую часть потолка, так что казалось, будто херувим нависает , назидательно склонив голову над мирянами. За спиной на фоне темного неба сильные могучие крылья архангела и развивается алый плащ, а строгий взгляд уверяет, что меч в руках не напрасно! Служба вот-вот должна была начаться, так что в храме было полно народу, Мишка подошел к ребятам, которые что-то шептали друг другу и поздоровался. Марина была в старом сером платке, и, если бы из-под него не высовывались шоколадного цвета кудряшки, Мишка не узнал бы ее.
– Бабушка рассказывала, что ей ее мама рассказывала о силе имени Христа! – шепнул Герасимов. – Однажды, в войну, в город пришли немцы и семья чуть не угодила к ним в руки! Прабабушка от страха позабыла все молитвы и только про себя повторяла: Иисус, Иисус… Им удалось спастись! Прабабка уверена, что помог ее призыв! Это все правда, о чудодейственном имени?
– Хм, Мишка… – задумался Андрей. – Дело в том, что сила в тебе самом, в духе! Не в-вважно, как зовут Хртста, п-п-пусть даже Сюзанна – все равно! Вся сила в в-вере, в душе, чистых намерениях … Герасимов! Чего ты смеешься?
– Сюзанна!
– Тише ты! Тут вообще нельзя хохотать!
К ребятам подошел батюшка и Мишка тут же оборвал веселье.
– Отец, это Мишка Герасимов – наш новый знакомый, – сказала Марина, тронув отца за локоть. Батюшка Иоанн повернулся на зов дочери. Мишка обомлел ! Отец Иоанн оказался большущим бородачом в ризе, с тяжелым взглядом и волевым лицом. Герасимов попытался что-то то сказать, но слова застряли в горле! Иоанн лишь коротко кивнул. Он выудил из складок пышного одеяния старинные часы-медальон, сверился со временем, властно бросил детям последние наставления и ушел.
– Какой он у вас! – изумился Мишка.
– Вы лучше взгляните, кто здесь! – шепнул Андрей и указал в сторону, левее от входа. Ребята обернулись, у канунного стола в бессменной потертой штормовке стоял Лодочник! В руках он держал свечи.
– Сюда ставятся за упокой! – пояснил Андрей для Мишки. Видно было, как Лодочник пробормотал что-то, зажег одну за другой две свечи и поставил перед распятием.
– Ох, две… – срывающимся шепотом пролепетала Марина.
– Он убил двоих! Думаешь это о них он ставит свечи?
– Мишка, видишь, какой у него на лице шрам!?