Кабинет директора был просторным, но тусклым. Всюду царил коричневый цвет: деревянные панели, шкафчики, столы, ковер, рамки для картин, даже настольная лампа! Более унылой обстановки, представить трудно, хотя, она подходила для суда как нельзя лучше. Из учителей были Татьяна Михайловна, Могила и Елена Сергеевна – в зеленом платье , как в первый день, и легкой кофточке поверх – Богдан поспешил спрятать взгляд. В углу кабинета Юлия Борисовна и школьный охранник что-то сосредоточенно высматривали на экране компьютера. Во главе длинного стола восседал Олег Дмитриевич – директор – толстый дядечка с залысиной, подслеповатый, медлительный простофиля. Он встал, приветствуя вошедших, и жестом предложил всем рассаживаться. Андрей, Богдан и Мишка уселись по одну сторону стола, Курицын со свитой – по другую.
– Благодарю всех за то, что пришли! Итак, на повестке дня драка. – без промедления начал Олег Дмитриевич. – Я немного осведомлен о ситуации и, если не ошибаюсь, дело было так: на уроке Магдалины Лаврентьевны Андрей плюнул кровью в Никиту Курицына, после чего убежал в туалет младших классов, смыл в унитаз телефон Курицына, что привело к драке. Так?
– Нет! – заявил Андрей. Все уставились на него. – Это было после урока Магдалины Лаврентьевны.
Директор вопросительно глянул на Могилу, та промолчала, тогда он сказал:
– Хорошо, после урока. Против остального возражений нет? Нет. Тогда давайте выслушаем стороны, пусть мальчики выскажутся!
– Да о чем тут болтать! – возмутился Курицын. – Этот псих порезал себе язык, угробил мой телефон, потом втянул меня в драку! Меня вообще не нужно было вызывать к директору, я ни в чем не виноват!
– Я тоже! – встрепенулся Аникин. – Я хотел вступиться за друга, потому что втроем на одного нельзя! Это Богдан накинулся на меня и вынудил драться! – Татьяна Михайловна бросила на сына негодующий взгляд и тот замолк.
– Но я вижу, что Богдану сильно досталось, а у тебя лишь царапины, – продолжал директор.
– Потому что он доходяга!
– Но если ты, Максим, хотел только вступиться за друга, зачем же побил Богдана? Тем более если понимал, что он слабее?
– Это не значит, что он прав!
– Подождите! – отчеканил Олег Дмитриевич. – Давайте разберем все по порядку. Андрей, ты был зачинщиком потасовки?
Андрей кивнул.
– Откуда у тебя взялся телефон Никиты?
– Я вытащил его у Никитки из кармана на перемене, – открыто заявил Андрей. Курицын подпрыгнул на месте и начал тыкать пальцем в Андрея:
– Ну вот! Ну вот!
– Спокойно! – призвал Олег Дмитриевич. – Андрей, зачем ты утопил телефон?
Андрей пожал плечами:
– Курицын слишком сильно хвастался им. Слишком сильно задавался!
– Церковная мышь, да тебя жаба задушила! Он завидовал мне, потому что сам только хлебом питался!
Отец Иоанн посуровел от этого заявления, но не высказался.
– Никита, успокойся! – повысил голос директор. – Андрей, что ты можешь еще добавить?
Андрей откинулся на стуле, на его лице заиграла довольная улыбка заправского сутяги, он посмотрел на директора и произнес:
– Курицын дал вполне исчерпывающий ответ! – Андрей подался вперед. – Я гнусный дрянной человек, в моей природе поступать именно так!
– Хм. – Олег Дмитриевич слегка смутился от нахальства ученика. – То есть ты не отрицаешь? Ты взял телефон из зависти?
– Да бог с ним с телефоном, Олег Дмитриевич! Вы посмотрите, как мы живем: сплошь мелкая возня и непонимание! Люди находят общий язык, только если дело касается низших потребностей! Мы впадаем в экстаз, если рядом кто-то ловко владеет мячом; зовем себя духовными созданиями, но орем, как обезьяны, при виде футбольного мяча! Забывается культура, искусство, нравственность, царит технократия и упадок личности! Прогресс ушел далеко вперед, а душа от начала времен топчется на месте…
Богдан ткнул брата локтем:
– Замолчи! – шепнул он Андрею.
Директор удивленно похлопал глазами:
– Ты утопил телефон в знак протеста технократии?
– Да нет же! Я хотел поддеть Никитку, поставить его на место!
– А зачем порезал язык?