У калитки, как обычно, крутился Кудряш. Он почуял гостей загодя и нетерпеливо мялся на крыльце. Наконец, он ринулся навстречу и ткнулся Любе в ноги! Она потрепала его по голове, а потом велела отправляться домой.
– Это здесь, – сказала Люба, видя, что Соня замешкалась у крыльца. Соня кивнула и уверенно вошла в дом. Люба последовала за ней.
– Сергей Вячеславович! – мягко позвала она. – Вы спите? Сергей Вячеславович, к вам гости!
Из комнаты показался Лодочник. Он хотел что-то сказать, но взглянул в прихожую и замер. Соня стояла у двери, сцепив на груди руки, и прямо смотрела на Лодочника. С минуту они глядели друг на друга. Потом Сергей устало опустился на стул и произнес:
– Здравствуй.
– Я хочу знать, за что вы убили Лилю? – жестко сказала Соня.
Снова повисло молчание, долгое, вязкое. Люба почувствовала себя лишней, но боялась пошевелиться! Пауза затягивалась, превращаясь в комок тяжелого напряжения и, чтобы как-то разрядить обстановку, Люба пробормотала:
– Я.. Я заварю вам чай, и вы все обсудите мирно!
Она двинулась к плите, но Лодочник остановил ее:
– Не нужно, Люба. Я расскажу все без прелюдий.
Он предложил гостям сесть, сам устроился на табуретке за столом, потер лицо ладонями и начал:
– Когда-то давно у меня был друг, Геннадий. Мы были знакомы с детства, но сдружились только в отрочестве. Он был веселым, беспечным бездельником, любил прожигать жизнь, брал от нее только удовольствия. Но с ним было радостно и уютно! Юность выдалась необузданная, дикая, бесконтрольная! Мы устроилось работать на вокзал, после школы разгружали вагоны – зарабатывали деньги, только чтобы просадить их в один вечер! Гуляли, пили, ни в чем себе не отказывали. Вино текло рекой, танцы, песни, драки – раздолье! Мы ни в чем не знали меры. Иногда, если разбушуемся, приезжала милиция, нас забирали на сутки – отрезвиться и подумать. Но чаще мы успевали смыться! Мы с Геннадием все растрачивались на веселье и разврат! Было здорово!
– Постойте! – встряла Соня. – Вы говорите о моем отце?
– Да. – Сергей открыто посмотрел ей в глаза и продолжил: – Гена был очень красив. Ему нравилась одна девчонка – Людмила, вскоре он очаровал ее, они стали встречаться. Людмила тоже не отличалась нравственностью, а некоторые ее замашки были похлеще наших. Тем не менее, что-то в ней привлекало! Они вместе якшались по сомнительным компаниям и злачным местам, при этом мы с Геннадием оставались неразлучны. К сожалению, ничто не длится вечно, нашему беспутству пришел конец! Людмила забеременела. В шестнадцать лет они поженились – на этом кончилось детство. Безжалостно и быстро пришло осознание, что разнузданный образ жизни отнимает больше, чем дает! Родилась Лиля. Гена кое-как доучился и стал работать. Я видел, с какой тоской он косится на блаженную молодежь и на ребят своего возраста, которых не задела кара непотребства! Они были предоставлены сами себе, свободны! Но все менялось, когда он смотрел на Лилю. Он не просто любил свою дочку, он был влюблен в нее!
Девочка росла очень тихой, милой – кроткий маленький ангел. С ней не было хлопот. Все время, все силы и заботу Геннадий тратил только на нее! Он отдавал всего себя, душу и сердце – весь мир к ногам Лили! У нее были лучшие наряды, красивые игрушки, а, главное, много любви! Лиля прекрасно умела принимать ласку и внимание, с готовностью куталась в них, представляла нежность, как неотъемлемую часть жизни. Ей и в голову не приходило, что кто-то может жить иначе. Гена растил дочку в тепличных условиях. Он тщательно отгораживал ее от невзгод и ужасов внешнего мира: дома не читали газет, не смотрели новости, не обсуждали политику и сплетни. Только свет, смех и радость. Только Лиля. Она же охотно впитывала эту любовь и росла прекрасным цветком, лучиком света! Меж тем, отношения родителей не складывались. Строго говоря, они никогда и не были хорошими, лишь по началу было терпимо, но с каждым годом положение ухудшалось. Говорят, человек навсегда остается в том возрасте, в котором его недолюбили. Пожалуй, это можно сказать и о Геннадии с Людмилой – им обоим навсегда осталось по шестнадцать! Недоросшие, недозревшие, они не могли найти покоя друг в друге, не видели поддержки, которая была так нужна, не могли стать опорой. Гена был веселым, горячим человеком. Душа компании! Большой мальчишка, готовый обсмеять любую трудность, но не решить ее! С Людмилой творилось что-то неясное, беспокойное, какие-то призывные стремления – не могу точно описать, мы не были с ней близки. Но она не находила отрады в семье. Они ругались без конца! Чтобы как-то изменить положение, они отчаянным жестом, решились на второго ребенка. Вскоре на свет появилась ты. Сонечка – малышка, крошка… Увы, если Лиля вобрала все тепло и заботу отца, то ты, Соня, воплотила в себе безнадегу и крах их союза. Ты была шматком нервов! Почти не спала, почти не ела, только кричала, кричала… Сутками на пролет!