— Расслабься, тара, — примирительно проговорил дергавший, в котором Мэй наконец-то опознал Дзютту Эйгару, оябуна «Золотого рассвета». Смотри-ка ты, самолично явился, никому не доверил… — Мы, типа, в аварию попали. Дебил какой-то на мотоцикле в бочину въехал. Пока разрулили, время ушло. Ну вот такой облом, да?
— О да! — насмешливо протянула Варуйко. — И из-за царапины на своем грошовом гробу с музыкой вы полчаса разборку крутили. Слышь, ты, мы дела на миллион замутили, а ты из-за сотни волну подымаешь? Дешевка, люай но тиксё…
— Атара, я ей по хлебалу дам пару раз? — поинтересовался все тот же мужчина, что заговорил первым. — Ну, чтобы базар фильтровала?
— Так, тихо все! — рявкнул оябун «Золотого рассвета». — Мы сюда на стрелку пришли или по делу? Варуйко-тара, кончай кипеть пердячим паром. Меняемся и разбегаемся. Принесла?
— Принесла, — насмешливо согласилась Варуйко. Она сунула нож в чехол на бедре, извлекла из кармана шорт маленький сверток и сорвала тряпку. Тускло блеснул желтый металл. — Золото, соответствующее второму стандарту очистки Небесного казначейства, слиток сто пятьдесят мэ, без опознавательных знаков. Все, как обещано. Товар где?
— Здесь, — Дзютта сунул руку в карман халата и извлек запаянный белый пластиковый пакет. — Катти «синего песка», как и терли.
Он бросил пакет Варуйко. Та поймала дурь и швырнула слитком в оябуна, ловко подхватившего золото в воздухе и тут же попробовавшего его на зуб.
— Точно чистый «песок»? — угрожающе спросила Варуйко. — Смотри, шо, мы проверим. И если окажется, что ты крашеный сахар подсунул…
— Да в натуре все нормально! — возмутился оябун. — Ты за кого нас держишь? Если что не так выйдет, вдвойне бабки вернем, зуб даю!
— Ладно, убедил, — хмыкнула хёнконская сучка. — Если что, не я с вами разбираться стану. Я сваливаю.
— А ты не ссышь? — подозрительно спросил «золотой». — Говорят, паладарские хрени могут дурь за цулу учуять. Ты как его потащишь?
— Знать надо, чем обложить, чтобы у них нюх отбило. Не, губу не раскатывай, тебе не скажу…
Движение неподалеку от группы. Мэй повернул голову.
— Эй, чё там за чикса? — в тот же момент удивленно спросил один из «золотых».
Возле угла рынка растерянно стояла молодая девушка, только что появившаяся из переулка. Явная иностранка — кто еще станет шляться по городу в коротких тряпичных трусах и майке, ничуть не скрывающей выпуклости грудей? А рядом с ней…
— Взять ее, быстро! — рявкнул оябун «золотых». — Уйдет — башки поотвинчиваю!
Двое его кобунов тут же бросились в сторону девицы. А Мэй сморгнул и даже потер глаза, чтобы убедиться: у того, что в тусклом фонарном свете на первый взгляд казалось собакой или лисой странной расцветки, на самом деле шесть ног. И тут у него в голове словно щелкнули костяшки счет. Крупицы информации от осведомителей в Хёнконе. Список пассажиров яхты «Рыба-меч», пару часов назад ошвартовавшейся в порту. И пара фамилий, всегда располагавшихся рядышком: Винтаре и Сэйторий. И Деллавита.
— Фуоко Деллавита… — от изумления проговорил он в голос. — Юи, быстро…
Он обернулся — и замер под направленным на него дулом пистолета.
— Спасибо за информацию, атара, — язвительно проговорил помощник, стоящий в нескольких шагах. — Обязательно приму к сведению как последний подарок. А ты больше не нужен.
И яростная багровая вспышка полыхнула у Мэя перед лицом.
Чем дальше, тем больше не по себе становилось Фуоко. Вроде бы вслед за Зоррой она прошла и не так много, максимум четверть цулы, а местность словно бы подменили. Резко сузившиеся улицы полностью опустели. Магазины и рестораны на первых этажах скрылись за запертыми железными решетками и опущенными рольставнями, окна верхних этажей скрывали плотные шторы, фонари горели тускло, в полнакала. Редко, не чаще раза в минуту, проносился одинокий мотоциклист, чем уличное движение и ограничивалось.
Вдруг она оказалась перед угрюмым трехэтажным кирпичным зданием с широким, закрытым сейчас входом, составленным из нескольких ворот. Над ним тянулись неосвещенные буквы надписи, одно из слов которой Фуоко сумела разобрать: «ситян», рынок. Зорра уверенно свернула в глухой проулок, идущий между рынком и стеной соседнего здания, но девушка остановилась от побежавших по спине мурашек. Все-таки глупость — ночью болтаться по закоулкам чужого города, не зная даже языка. Может, все-таки развернуться и отправиться в консульство? Зорра выведет. Но тогда она подведет Вару. Если та вдруг решила смотаться по своим делам, не предупредив начальство, то получит по мозгам, когда ее подопечная вдруг вернется одна. С другой стороны, сама виновата. Нефиг вот так бросать все и линять в неизвестном направлении, даже не предупредив, надолго ли.
Ладно, пойдем на компромисс. Заглянем за следующий поворот — и решительно по домам. Так и закончится последнее приключение перед отшельничеством в лабораторном бункере. Фуоко решительно выдохнула и вошла в переулок.
«Здесь координатор. Всем. Низкая важность. Низкая срочность. Уведомляю об изменении графика эксперимента серии „Лямбда-8“. Активация твердотельного сенсорного массива перенесена на текущий момент. Опасность эксперимента: минимальная. Реакция на сообщение: не требуется».
Свою спутницу Фуоко увидела не сразу. Первое, что бросилось в глаза, когда она повернула за угол — длинная машина со слегка помятой дверью, блестящая даже в тусклых лучах редких фонарей. Возле нее стояли пятеро мужчин, одетых по местной мужской моде: в коротких штанах и халатах, стриженые почти наголо, но все в черных очках, несмотря на окружающие сумерки. В левом ухе одного из них блеснули две стальные серьги: кольца-клипсы, обхватывающие внешний обод. А чуть дальше — чуть дальше стояла Варуйко, держащая в руке небольшой белый мешок. Она о чем-то разговаривала на катару с мужиком с серьгами, и, судя по тону, отнюдь не обменивалась с ним любезностями. Один из почти-бритых повернул голову в сторону Фуоко и тут же что-то сказал.
Мужик с серьгами обернулся и что-то резко выкрикнул. Тут же двое из стоящих рядом с ним сорвались с места и бросились к девушке, на ходу выдергивая из-под халатов короткие пистолет-пулеметы с длинными магазинами, торчащими из рукоятей. Один из них что-то рявкнул, но Фуоко, разумеется, его не поняла. Вернее, она не поняла слов — смысл не требовалось даже угадывать. Бежать! Надо бежать…
«Здесь Харлам. Три… два… один… программа пошла. Мощность излучения — проектная, сбои твердотельных элементов в пределах ожидаемого».
…но прежде, чем она заставила свои ноги сделать хотя бы шаг, бегущие уже оказались рядом, и Зорра встала на дыбы, шипя и раскачиваясь, острые когти выпущены на два или три суна и угрожающе поблескивают в тусклом свете…
«Здесь координатор. Всем. Экстренно. Сверхважно. Синий код. Быстро нарастающая активность волют в секторах с восемьсот двенадцатого по девятьсот двадцать второй. Атакован седьмой эшелон ретрансляторов субсвязи…»
…и Варуйко, швырнув пакетом в одного из трех стоящих у машины, выхватывает нож из чехла и бросается вперед…
…и громко стучит очередь, пули молотят по телу Зорры, взбивая легкие волны в шерсти парсы, и дуло вздымается и заглядывает в глаза черным зрачком, и ураган паники парализует движения, и ужас захлестывает сознание…
«Здесь координатор. Атакованы шестой, пятый… четвертый эшелоны ретрансляторов. Стационарные спутники над Паллой фиксируют резкое нарастание активности энергоплазмы под поверхностью планеты и в окружающем пространстве…»
…и сигнализация пожарной тревоги лупит по ушам звонкой трелью. Волюты возникают повсюду в холле больницы и снаружи, на улице, угрожающе мерцая багровым светом, и Гатто молча прыгает на ближайшую из них, и в глазах темнеет от внезапного прилива адреналина, и Кирис инстинктивно вскидывает руки, защищаясь. Густая сеть молний окутывает все вокруг, застилая глаза, в нос бьет резкий запах паленой материи…
«Здесь координатор. Красный код. Волюты над Хёнконом. Предварительная оценка: от шестнадцати до восемнадцати тысяч с максимальной концентрацией в районе госпиталя. Активирую сирены гражданской обороны. Активирую массивы аннигиляторов, конденсаторы заряжены полностью. Готов к зачищающему удару по воздушному пространству над Хёнконом».