В двери "таверны" я входила, кляня тот миг, когда мне захотелось приключений. Но в тот же момент звуки фортепиано вымели все мысли, кроме одной: что здесь делает Филипп?
Тапёр сидел в пол оборота. На нем, как и на многих присутствующих, была маска. В скудном свете я не могла его рассмотреть, но я была уверена, что это Филипп. Это его короткие темные волосы, это его темносиний сюртук. Кто еще в Давенроке мог быть так рьяно бить по клавишам, извлекая из потасканного инструмента пусть и громкие, разудалые, но все же прилично звучащие аккорды?
— Чего желают господа? — дама весомых статей с изрядно расписанным лицом отвлекла меня от разглядывания спины Филиппа.
— Господа желают посмотреть особое меню, — ответил Унис.
— Полагаю, этот птенчик пробует сладкое в первый раз? — подмигнула она. — Предоставим ему первому выбирать.
Меня провели в зал, где в креслах и диванах расположились кокотки разнообразного вида, от тоненьких, играющих в скромниц, до веселых и обильных телами.
— Вы можете попросить девушку пройтись или продемонстрировать себя, прежде чем соглашаться.
Так, Леонора, соберись. Ты пять лет жила в большом городе одна, ты и сейчас найдешь выход. Кажется, вон у той круги под глазами, и улыбается она натужно. Я не стесняясь указала на нее пальцем:
— Вон та, в бордовом, пусть пройдет.
Едва удерживая приветливое выражение, девушка встала и сделала несколько шагов туда-сюда. Да, она едва ли не шатается.
— Пойдет, — кивнула я. — Где мы можем уединиться?
Нас провели в комнату. Я не ожидала особых изысков, надеясь хотя бы на отсутствие живности. Комната была простой, но на первый взгляд чистой.
— Чего желает господин? — спросила девушка бесцветным голосом, когда за нами закрылась дверь.
Я задвинула защелку, отошла подальше от двери, поближе к "блюду" и сообщила вполголоса:
— Господин желает спать.
Девица фыркнула:
— Да вроде сюда не дрова рубить приходят. Как именно господин желает?
— Ты не поняла. Спать. Просто спать. Отдыхать. За сколько времени заплачено?
— За два часа, — удивленно ответила девица.
— Значит, мы сейчас ложимся в кровать... нет, раздеваться не надо, просто ложимся. И просто спим.
— Просто спим? — недоверчиво переспросила она. — А! Немощный, что ль?
— Ну… да… Только этим, — я мотнула головой в сторону двери, — знать о том не надо. Скажешь, что я тебя совсем уморил. Поняла?
Та облегченно кивнула. Все-таки это было верным ходом — выбрать самую уставшую.
Я скинула сюртук, жилет, и на удивление, тоже уснула. Проснулась я от того, что девица меня тормошила, шепча:
— Эй, господинчик, просыпайся, скоро придут.
Она потянулась к пуговицам на моей рубахе, я схватила ее за руку.
— Господинчик, вы пару пуговок расстегните, и один манжет. Никто чистенький и свеженький из комнат не выходит.
Я последовала совету.
— Слушай, а что у вас за тапёр тут? Кажется, я его знаю, но имени вспомнить не могу.
— Филипп зовут, или Фил, кто как. Приходит иногда поиграть, клиентам развлечение, выпивают под музыку больше, мадам ему платит с каждой бутылки. А то и с девочкой потанцевать и ее будто бы как приличную госпожу вином угостить, тогда совсем хорошо. У нас есть те, кто по-господски танцует.
— Удобно устроился, — я заставила себя улыбнуться. — И вино здесь, и девочки.
— Вино он разве что в конце иногда немного пьет, а девочки... не знаю, врать не буду, может, и ходит с девочками, а может и нет. Меня так ни разу не выбирал, — в ее голосе послышалась легкая обида.
В дверь постучали, время закончилось. Жилет и сюртук я натягивала уже в коридоре, и набравшись наглости я потребовала у Дувоса оставить девице пару гольденов на чай. Тот отчего-то широко улыбнулся, но гольдены дал.
Всю дорогу до флигеля меня мучил вопрос, что делать. Я могу допросить Филиппа с пристрастием, что пианист-контрабандист забыл в борделе. А могу больше никогда никакого Филиппа не видеть.
И снова мои переживания прервала работа. Наутро господин Сантр называл пограничников бездарями и тупоголовыми дубами, а королевский тайный отдел — лентяями и лоботрясами.
Несмотря на все свои недостатки господин Сантр не зря занимал это место. Собрав донесения из гарнизонов и застав, сопоставив их с бумагами, которые пришли из города, прибавив мои изыскания, он высчитал, где и когда должен пройти большой контрабандный груз, в котором львиную долю составляли запрещенные в королевстве и очень опасные в недобрых руках вещи.