Глава 11
Возлюбленный Оливии оказался неплохим на первый взгляд парнем, старателем, который собирался оставить это дело, скопив немного гольденов на первое время. Оливия смущенно улыбалась и поглядывала на любимого из-под ресниц. Не понимаю, в чем ее обвиняли родители? Не представляю, чтобы такая скромная девушка могла чем-то себя запятнать.
Я отчаянно завидовала Оливии и ее жениху. Наступил день свидания, на которое я не пойду. Но вдруг Филипп примется меня искать, не зная, отчего я пропала? Вдруг в Давенроке есть еще шпионы, и вместе они раскроют мою тайну? Его подельники захотят меня использовать и поставят моего любимого мужчину перед нелегким выбором.
За это время Филипп и правда не сделал ничего против моей воли. Надеюсь, и последнюю просьбу он тоже выполнит.
Искусав все губы, я достала перо и лист бумаги.
"Прошу, не ищи меня. Это будет опасно для нас обоих. Мне очень жаль, но наши дороги должны разойтись. Н."
На случай, если мне не удастся удрать и придется объясняться лично, я переоделась в платье и подвязала его, чтобы не торчало из-под плаща, взяла с собой маску и букли, закуталась в плащ, в глухом тупике превратилась в женщину и скрываясь в тенях добралась до номера семь. Положив у порога записку я постучала и тут же побежала вниз. Я услышала, как открылась дверь, и Филипп крикнул "Стой! Прошу, подожди!" Боюсь, как только он наденет сапоги, кинется за мной. Я юркнула под лестницу и прижалась в углу, где едва светящееся окно первого этажа сливается со стеной. Сегодня безлунная ночь, а на задворках боковой улицы фонарей нет.
Дверь рядом скрипнула, оттуда выглянула женщина с еле тлеющим кристалл-светляком и поманила меня к себе. Не заставляя себя ждать, я скрылась в ее комнате, и вовремя — Филипп уже сбегал по лестнице.
Женщина потушила светляк и отодвинула занавеску:
— О, глянь, как бегает. Аж шапку забыл.
— Хоть в плаще? — спросила я отрешенно.
— Ага. Распахнутом.
— Не заболел бы... — вздохнула я.
— Ничё, он быстро бегает. Расстались? Переживаешь?
— Да...
— Это пройдет, — хмыкнула женщина. — Гнилой он мужичок, должна я тебе сказать. Ты, небось, не знаешь, что к нему еще одна девица захаживает?
— Как? — ахнула я.
— А вот так. Чуть повыше тебя, я из-под плаща светлый локон видела. И пальцы такие... длинные-длинные, тонкие-тонкие.
Я внутренне взвыла.
— А кожа у нее какого цвета, не знаете?
— Ну это уж ты многого хочешь. Она закутамшись ходит, да и ночью цвета не разобрать. Только локон при луне рассмотрела. Так что ты, госпожа, не жалей. Не стоит он того.
Я решила не знакомить Филиппа с Оливией, но они познакомились сами. Женщины в моем возрасте не должны плакать из-за мужчин, но у меня не получилось сдержаться. Хозяйка комнаты, такой же маленькой и убого обставленной, как у Филиппа, усадила меня на кровать и налила чего-то из темной бутыли. Резкий вкус обжег горло, но я немного пришла в себя.
А Оливия какова? Наша скромница крутила сразу с двумя, выбирая, с кем бежать. А может быть, узнав, насколько у Филиппа плохо с деньгами, завела второго кавалера, у которого хоть немного гольденов имеется. Я закусила губу, переживая предательство обоих: и любимого, и без пяти минут подруги.
Женщина утешала меня, рассказывая про мужское коварство, пока мы не услышали шаги по лестнице — Филипп, тяжело ступая, поднимался к себе наверх. Выждав еще немного я попрощалась, но задумавшись, вытащила несколько медяков.
— Могу я попросить вас заглянуть завтра к нему, и если он заболел... Здесь на углу есть треугольный камень. Положите под него записку, если не трудно?
Женщина сгребла медяки:
— Добрая ты. Да нетрудно уж, схожу к нему. Не волнуйся, он мужик молодой, крепкий. А ежели что, так лекарь тут у нас на простуженных руку набил, враз на ноги поставит.
Я плохо спала этой ночью, просыпалась, смотрела в кромешную тьму и снова засыпала. Слепая ночь рождает фантомы? Длинночь породила фантом любви, который мне пришлось развеять.
Под утро мне приснилась ведьма-странница. Она назвала меня безголовой истеричкой, плюнула себе под ноги и ушла. Я открыла глаза, но резкий стук ее трости еще отдавался в голове.
Больше уснуть мне не удалось. Я встала раньше, чем обычно, и кажется, поторопилась прийти на завтрак. В доме Сантров набирал обороты скандал. Я слышала голос господина Сантра, который доносился со второго этажа:
— Потаскуха! Еще раз спрашиваю! Где ты была ночью?
Горький ком прокатился по груди. Стоило мне распрощаться с Филиппом, как Оливия утешила страдающего героя-любовника.
Госпожа Сантр поспешно увела меня в столовую, но рев Сантра был слышен и здесь.