Филипп плотно задернул шторы перед тем, как стянуть с себя платье. Разоблачившись до белья и приняв пусть и непристойный, но все же мужской вид, он со злым сарказмом заметил:
— Как видишь, я не мог выйти за тебя замуж. А теперь объясни мне, каким образом у нас появились метки, и какой выход ты собирался искать. Или собиралась? Ты мужчина или женщина?
Филипп наступал на меня, а я пятилась в угол.
— Женщина, — проговорила, пытаясь справиться с голосом. — Филипп... ты все это время был Оливией? Ты вызнавал сведения для контрабандистов? Или ты иноземный шпион?
Мужчина передо мной замер.
— Откуда ты знаешь… Незнакомка? Это ты?
— Я.
— Невероятно...
Он провел пальцами по моей щеке, обрисовал овал, тронул губы и порывисто прижал меня к себе, а у меня не было ни сил, ни желания сопротивляться. Какое-то время мы стояли, обнявшись, принимая новую действительность. Не разжимая рук, Филипп прервал молчание и глухо произнес:
— Ты рассталась со мной.
— Я подумала… я решила, что ты шпион. — Собравшись с духом, я отстранилась от него. — Ты поэтому жил в доме Сантра под личиной Оливии?
— Что? О боги, как ты до такого додумалась. Нет, я не шпион, и не контрабандист. Я законопослушный подданный Его Величества. Если я тебе все объясню, ты дашь нам шанс?
— Ты не шпион?
— Нет, — покачал головой Филипп, и мне стало легко, будто с плеч упал мешок песка. Несмело улыбнувшись, он спросил: — Так и не простишь подругу, которая оказалась не той, за кого себя выдавала?
Я всхлипнула, обняла Филиппа и уткнулась ему в шею, очень стараясь, чтоб голос не дрожал:
— Одна умная девушка советовала простить.
Филипп сгреб меня и устроился на кровати, усадив к себе на колени:
— Милая, тебе не кажется странным, что мы женаты, а я даже не знаю твоего имени?
Да, занятная ситуация.
— Леонора Грайк. Можно Нора. А ты не Филипп?
— Я Филипп. Филипп Крипсин.
— Крипсин? Но это же фамилия Оливии.
— Оливия Крипсин на самом деле существует. Это моя младшая сестра.
Обняв меня так, будто опасался, что я сбегу, Филипп принялся рассказывать:
— Я ввязался в эту авантюру, чтобы Оливия могла выйти замуж за любимого. Сестренка намного симпатичнее, чем та Оливия, которую ты знала. Правда, ее кожа тоже смуглая… Похоже, нашу бабушку не просто так скоропалительно выдали замуж за старика-соседа. Н-да… Оливия мила, образована, тоже весьма искусно играет на фортепиано, но несмотря на все достоинства моей сестрички местное дурачье посчитало ее низшим сортом. Этой весной в наш город по делам приехал южный негоциант и потерял от Оливии голову. Он славный парень, неглупый, с хорошими манерами, и сестра ответила ему взаимностью. Они встречались несколько месяцев, но отец наотрез отказался выдавать ее замуж за южанина. Как он сказал, лучше за сержанта, чем за южного торгаша.
— Но почему? — изумилась я.
— Моя семья живет в Нордваре.
— О, понимаю. Оплот северных вояк. Ой, прости.
— Именно так, — со смешком кивнул Филипп. — Мой род — потомственные военные, а южан у нас все еще недолюбливают. Я давно покинул дом, но с Оливией мы переписывались. Она в панике сообщила, что ее отсылают к дяде. Сын опозорил семью, дочь влюбилась в южанина — сплошное разочарование, и отец решил убрать сестренку с глаз долой. Я примчался в Нордвар, тайком встретился с сестрой и ее возлюбленным, и мы задумали, что по дороге к дяде я подменю Оливию, чтоб она могла уехать с женихом на юг. Я отправил все свои вещи к приятелю в столицу, оставив только пару смен мужской одежды, которые спрятал среди платьев. Мы договаривались, что я дам Оливии три месяца, а потом исчезну.
— Погоди, погоди. Чем ты опозорил семью? Только не говори, что женился против их воли.
— Нет, женился против их воли я только сегодня. А пятнадцать лет назад я отказался идти по стопам славных предков и заканчивать военную академию. То, чем я стал заниматься, в кругу моего отца считается недостойным мужчины.
— Чем же ты стал заниматься? Если ты не контрабандист и не шпион...
— Нет, конечно. Может быть, ты слышала про Филеаса Пирка?
— Конечно! Он дважды приезжал в Расфилд. Мне удавалось взять билеты на галерку. Пирк великолепен! Пианист, композитор, один из лучших теноров... ой. — Я всмотрелась в смущенное лицо Филиппа. — Это ты?!
Филипп кивнул.
— С галерки тебя, конечно, плохо видно... Но афиши… Что-то похожее есть, конечно…
— На афишах мне порядком польстили. Кроме того, раньше я носил длинные кудри. Когда я преображался в Оливию, мне пришлось обрезать волосы, чтоб надеть парик. Дядя ни разу не видел Оливию, но если бы описание не совпало, он бы удивился. Мы не знали, что через неделю после моего приезда дядя отправляется на службу в горы и берет с собой всю семью. Полагаю, нашим родителям это было известно, но они не сочли нужным сообщить Оливии.