Не дожидаясь ничего, мужчина ударил его в скулу. Альфред упал. Было больно и противно. Ненависть так и разрывала душу. Что тут делает этот человек?! Где родители!? Что он с ними сделал?! Парень развернулся и чудом смог увернуться от занесенного над ним стула, который секунду спустя с грохотом разбился об пол, где только что лежал Альфред. Схватив мужчину за грудки, он кинул его в полку с посудой, которая разлетелась на куски, падая на пол. Парень стал бить упавшего мужчину в и так уже расцарапанное осколками посуды лицо.
Тут наверху раздался топот. Альфред так и знал, что в доме есть кто-то еще, и это не его родители. Это подмога. От верха до кухни – секунд пять. Надо действовать быстро. Альфред знал, что в левой руке все так же держал нож, которым разрезал веревку на кульке со спичками. Загнанный в угол, он вонзил нож в тело мужчины. Потом еще раз, потом еще. Все. Хватит.
Топот был уже на лестнице и сопровождался чьим-то заспанным и тревожным голосом, произносящим непонятные Альфреду слова, на каком-то другом языке. Метнувшись к двери, он встал за ней. Спустя секунду в кухню кто-то вбежал. Без замедления Альф схватил вбежавшее тело за голову и перерезал одним рывком горло. Тело повернулось, обрызгав кровью и его самого.
Сейчас он увидел, что это была женщина лет тридцати, беременная. Но отвращения и ненависти к ней было еще больше, чем к тому мужчине. Она пошатнулась назад и рухнула, ударившись головой о край стола, опрокинув свечу. Альфред знал, что она заслужила это.
Глава 7
Альфред очнулся. Серый каменный потолок над головой не давал ему ни малейшего понятия о месте нахождения самого тела. Он приподнял голову и осмотрелся. Большое окно оповестило о наступлении раннего утра. На соседней кровати лежал человек, мерно дыша с храповатым выдохом. За столиком перед книжкой, у самого выхода, сидела девушка в больничном халате.
Он попытался ее позвать, но голос не отвечал его позывам. Попытки произнести хоть что-то не венчались успехом – девушка все так же продолжала дремать над листами текста. Поняв, что помощи от собственной глотки ждать бесполезно, Альфред протянул руку и скинул вазу с цветами, стоящую на рядом расположенной тумбочке, подобно похоронному венку.
От грохота девушка подскочила с места и, увидев, что Альфред смотрит на нее, куда-то убежала. Сосед Альфреда по койке обернулся к нему. Это был парень с одного с Альфом потока. Так, значит, он в университете!
– О, Альф очнулся, – радостно воскликнул тот, но тут же закашлялся. – А я вот тоже с горлом тут лежу. Ты как? Как чувствуешь себя?
Альфред кивнул, попытался сказать, но сморщился от боли, схватившей горло.
– Говорить, что ли, не можешь?
Парень в ответ ему замотал головой.
– Может, воды тебе, – заботился. – На, держи, попей.
Пока Альфред пил, в палату зашли две женщины в сопровождении той, сбежавшей ранее, девушки. Парень узнал их – заместитель декана и главный врач университета.
Наутро новость о пришедшем в себя Альфреде разлетелась по всему университету. Толпы «друзей» стали навещать его, но он не общался с ними. Он хотел увидеть Куранта, который пришел к нему только после обеда.
– Альф! – радостно воскликнул он.
Альфред заулыбался ему в ответ. Нога уже не болела совсем, но какая-то слабость переполняла организм.
– Как ты? – спросил Курант своего друга.
– На самом деле – нормально, – ответил Альф. – Расскажи мне, что случилось? Как я попал сюда?
– По поводу того, что случилось, это я надеюсь, ты мне расскажешь, – пригрозил пальцем Курант. – А сюда ты попал с месяц назад. Один путник нашел тебя на дороге. У тебя была нога прострелена. Он ночью пробирался от деревни к деревне и, говорит, – еду, а там бревно лежит поперек дороги. Вышел отодвинуть, чтоб проехать, а это ты. Положил в повозку. Ты без памяти, бредил всю дорогу. Благо сразу он от тебя выведал, что тебе в Кулас-Тенон надо. А дорога рядом проходила. Он тебя сюда и доставил. Так что случилось? Где ты был? Почему у тебя прострелена нога?
Альфред нахмурился и вздохнул. Изначальная радость при виде друга затмила его разум, но сейчас все вернулось. Он снова вспомнил все то, что произошло, что все это реальность. Он заплакал.
– Альф, что такое, – забеспокоился Курант. – Ты чего? Ты жив, все хорошо. Ты в безопасности. Я с тобой.
– Нет, все плохо, Курант, – заговорил Альфред, повернув к нему голову. – Повсюду малы. Они заняли всю территорию до самой реки. Они выжгли все деревни и городки. Даже звери сбежали оттуда. И мы ничего не делаем. Они спокойно продвигаются вглубь.
– Я знаю, – поник головой Курант. – Нам уже это сообщили. У нас не хватает войск. Эта часть страны эвакуируется. Всё вывозят. Из добровольцев и парней призывного возраста собирают армию. Альф, я знал, как там опасно, знал, что ты там, и ничего не мог с этим поделать. Я очень волновался. – От переживаемого волнения Курант упал на колени перед кроватью Альфреда и, обняв его одной рукой, уткнулся лицом в грудь и зарыдал. – Ты не представляешь, как страшнО это бессилие, когда ты сидишь абсолютно беспомощный, когда понимаешь, что нужна помощь, но ничего сделать нельзя. Это как проехать полпути и вспомнить, что забыл убрать суп. Помнишь, мы обсуждали это? – Альфред молча кивнул. – И ты не можешь ничего сделать. Только это не суп, это твой лучший друг. Надо! Надо было с тобой идти. Тогда бы все хорошо было. Я каждый день жалел об этом.
– Не надо, – перебил его. – Там пусто. В деревнях ни души. Все запасы с собой забрали. Я один чуть с голоду не умер, а вдвоем так и подавно не выжили бы, – он помолчал немного, слушая всхлипывания Куранта и рыдая сам, но в силу своей слабости – без слез. – Сударбет разрушен. Родители мертвы. У нас нет больше дома.
Казалось, что Курант никак не среагировал на эту новость. Он просто продолжал плакать дальше, не в силах остановиться.
Через неделю из университета уехали первые два курса учеников и все девочки. Спустя два дня спецподготовки оставшиеся в замке будут отправлены на войну. Никто не слушал просьбы Альфреда отправить отряд в его родной город. Был приказ свыше, от самого царя – собрать отряд, отправить на восточный фронт. Неповиновение будет приравниваться к дезертирству. Выбора не было – в принудительно-приказном порядке.
Бежать нет смысла – вся территория захвачена малами. Кулас-Тенон остался единственным невзятым оплотом на пути безжалостной армии. Если Альф и Курант сбегут, то куда? Обратно в свой город? Еще десять дней голода, так еще и по чужой территории? Да еще и наткнутся там на их армию под командованием запавшего в память Альфреда Эстри Регимента? Арбох явно уже найден и убит. Прошло уже два месяца, как Альфред покинул его.
С разрешения руководства университета в одном из залов был устроен Бал Безысходности. Горы алкоголя, попытки сделать все то, что не успели сделать в своей жизни. Все понимали, что это их последний пир – никто не вернется с войны. Кто они?! Не обученные ничему студенты. Что они сделают? Да ничего!! О плохом старались не думать. Все веселились.
Происходившее в ту ночь в замке даже невозможно описать в полной мере. Это походило на безумие. Нет! Это и было само безумие во плоти! Закиданные яйцами картины и преподаватели, умершие от перепоя и падения из окон, дежурные пьяные драки и массовые избиения давно надоевших, туалет в коридоре и спальня в туалете, секс по согласию и по принуждению.
Когда догорели свечи в канделябрах, а поменять их было некому (либо от страха перед гуляющими, либо потому, что все уже покинули замок); кто-то принес свечи…