[32]
Основной текст, НН, 306.
(обратно)[33]
НН, 145–146 ("Медицинский надзор здесь действует заодно с целой серией других видов контроля: военного — над дезертирами, фискального — над товарами, административного — над лекарствами, рационами, исчезновениями, выздоровлениями, смертями, симуляцией…").
(обратно)[34]
О течениях в области реформы уголовного права и причинах, в силу которых тюрьма перестает быть содержательной формой см. НН, 312–313.
(обратно)[35]
НН, 197–201 (и ИВ, гл.1).
(обратно)[36]
Bhnchot M., L'entretien infini. Gallimard, 292.
(обратно)[37]
Об истории и "систематической форме экстериорности" ср. A3, 158^ 161/121-126.
(обратно)[38]
НН внезапно прерывается при упоминании "грохота битвы" («я прерываю эту книгу здесь…", 315). Тема "точек сопротивления" будет сформулирована лишь в ВИ (126–127), а типы борьбы в их взаимоотношениях с Диаграммами сил будут проанализированы в текстах, написанных после ВИ (cp.Drsyfils et Rabinow, 301–304).
(обратно)[39]
Интервью в газете "Nouvelles litteraires", 17 марта 1975.
(обратно)[*07]
Историческая формация — в понимании Фуко — это специфическое проявление функционирования культурного бессознательного в конкретную историческую эпоху в виде различных дискурсивных практик, характерных для каждого времени. В «Археологии знания» Фуко постулирует существование нескольких формаций: «дискурса», объектов, модальностей высказывания, стратегий и т. д. При этом исследователь подчеркивает, что предмет его анализа — вовсе не окончательное состояние дискурса, но системы, устанавливающие возможность последовательных систематических форм; эти предзавершающие закономерности, по отношению к которым предельное состояние, далекое от того, чтобы конституировать место рождения системы, определяются, скорее, по их вариантам (Фуко М Археология знания. Киев, 1996, с. 78. — Прим. перев.).
(обратно)[*08]
О "тюрьме-форме" и ее отличиях от современных ей форм выражения (типа уголовного права), см. НН, 233.
(обратно)[2]
Об "очевидности" в больнице XVII века, которая повлекла за собой впоследствии исчезновение "социальной чувствительности", см. ИБ, 66 То же самое об "очевидности тюрьмы", НИ, 234.
(обратно)[3]
A3, 236–255/180-194.
(обратно)[4]
A3,51.
(обратно)[5]
PP. 140–141.
(обратно)[7]
О субъекте высказывания, см.: A3, 121–126/91мотании, ср. начало ПД, начало и конец ЧТА.
(обратно)[8]
Набросок этих трех тем, см.: ПД, 48–51. 96. А о великом бор-
(обратно)[9]
A3, 145–148/112: это основной текст, посвященный теме "есть нечто языковое", и сюда можно добавить всю заключительную часть СВ (о "сущности языка", 316–318, 395–397; а также 57–59).
ю СВ, 313–318 (о функции новой литературы как способа сборки языка, СВ, 59, 313, ЖПЛ, 28–29).
(обратно)[12]
См., в частности, ИБ, главу "Образы безумия", где упоминаются "по"УПерцептивные и полувоображаемые законы качественного мира".
(обратно)[13]
РР, 140.
(обратно)[14]
РК, 167 (и, "когда Корвизар слышит, как плохо работает сердце, а Лаэннек — как дрожит пронзительный голос, они видят гипертрофию, видят некое излияние, причем тем взглядом, который неотступно преследует их слух и подстегивает его за пределами слуха").
(обратно)[15]
СВ, 257; A3, 167/129 (а о "форме внешнего", 158–161, 121–129). " В первом издании "Критики чистого разума" это называлось "парадоксом глубинного смысла": 136 {Kant I. Critique de la Raison pure).
(обратно)[17]
О "грезе" об изоморфизме, свойственной клинике, РК, 108–117; о каллиграмме ЭНТ, 19–25.
(обратно)[18]
ЭНТ, 47, где Фуко подхватывает выражение Бланшо "не-взаимоотйошения".
(обратно)[20]
Некоторые тексты из НН говорят о преступной деятельности как о чем-то родственном тюрьме. В действительности, однако, существует два вида преступности: "преступность-незаконность", которая отсылает к высказываниям, и "преступность-объект", отсылающая к тюрьме. Важно то, что НН заявляет о гетерогенности между эволюцией уголовного права и возникновением тюрьмы в XVIII в. столь же категорично, как ИБ заявляла о радикальной гетерогенности между возникновением психиатрической лечебницы и положением медицины в XVII в.
(обратно)