Свое удовлетворение дают студентам даже и такие уродливые корпорации, назначаемые преимущественно для кутежей и спортов всякого рода. У нас господствует предубеждение против корпоративного начала в студенчестве преимущественно ввиду таких исключительных уродств, забывая при этом, что большинство корпораций назначается для взаимной помощи студентов, для удовлетворения их потребности в общении и, что всего важнее, для сложения самостоятельных начал, которые затем проводятся в жизни. На основании соображений, здесь более или менее выступивших в намеках, я не только склоняюсь в пользу открытых студенческих корпораций, но и в пользу закрытых учебных заведений, где взаимное общение студентов наиболее может быть развито, и полагаю, что господствующие ныне в правительстве и литературе предубеждения против корпоративного начала и закрытых учебных заведений чрезвычайно вредят успехам нашего высшего образования.
Теперь, когда мне уже минуло 70 лет, я только с великой благодарностью вспоминаю то влияние, которое произвело на меня пятилетнее пребывание в закрытом учебном заведении с товарищами, оставшимися на всю жизнь друзьями и, я думаю, единомышленниками[49].
В советский период пороком «старого студенчества» был объявлен «буржуазный индивидуализм», противопоставленный социалистическому коллективизму. Вот что об этом писала Александра Коллонтай:
Весь быт, все мышление молодежи, студенчества старого режима построено было на индивидуалистическом мышлении. Была корпоративность, большая корпоративность, действовали «скопом», вместе. Но не было той органической спайки в едином деле, в общей задаче, не было того внутреннего, бессознательного слияния себя с коллективом в стенах и за стенами университетов и рабфаков, какой характеризует лучшую часть красного студенчества сейчас. Как бусы, их можно собрать в один мешок, и все же и в тесном мешке каждая бусина остается отдельной бусинкой, соприкасающейся с другой лишь частью своей поверхности. Теперешнее красное студенчество скорее похоже на каменную глыбу, в которую вкраплены и крепкий гранит, и рассыпчатый песчаник, и легко вспыхивающий кремень, и вялая глина. А вместе – глыба, единая и законченная каменная глыба. Ее не свернешь с пути, не рассыплешь, как бусы из мешка…[50]
Резкая критика старых институтов, разрыв сложившихся социальных связей привели к ликвидации многих малых общественных групп и сообществ. Особенно отчетливо это стало проявляться во второй половине 1920-х годов. Студенческие корпорации были подвергнуты остракизму и прекратили свое существование, тем более что многие из них были связаны с белым движением, потерпевшим поражение в Гражданскую войну. На долгие годы тема студенческих корпораций практически выпала из поля зрения и российских исследователей, мало что знала об этом и широкая читающая публика. Однако рядом с Россией, в получивших впервые в истории независимость балтийских республиках Латвия и Эстония, студенческие корпорации продолжали свое существование.
Глава 3
Русская интеллигенция в довоенной Латвии: особенности общественной и культурной жизни
История сложной этнологической темы «русские стран Балтии» насчитывает около полутораста лет. Одним из первых специально обратившихся к ней теоретиков и идеологов был Юрий Самарин; в его сочинениях «Письма из Риги» и «История Риги» 1898 г. были заложены основания для формирования новой историографической традиции, влияние которой на общественное сознание было преобладающим до первой русской революции, да и позднее оставалось весьма значительным. Основная мысль заключалась в том, что русский житель Остзейского края является частицей всего российского народа и не может иметь никаких особенных интересов, отличных от интересов всех остальных жителей Российской империи. Русские рассматривались как представители единственной в империи политической нации, проводники русской государственности и культурные миссионеры. Ю. Самарин полагал также, что судьба латышей заключена в рамках культурного развития русского народа и у латышей не может быть каких-либо особых своих интересов[51].
49
50
51