Созданная в варпе сталь встретила железную плоть примарха, рассекла мышцы и кости Ферруса, испустив пронзительный вопль, откликнувшийся эхом в далеких царствах, неведомых ни одному смертному.
Из тела сына Императора вместе с кровью вырвался мощный луч энергии, и Фулгрим, ослепленный сиянием, отшатнулся и выронил серебряный меч. Он услышал завывания, словно налетел целый сонм призраков, звуки хлестали его, чьи-то ледяные руки касались его, и в голове одновременно зазвучали тысячи голосов.
Призрачные вихри подняли Фулгрима и завертели, они скручивали и дергали его, словно старую куклу, грозя разорвать на части. Фулгрим не возражал против такого возмездия, но в следующее мгновение почувствовал, что его кто-то защищает — та самая сущность, что направляла его руку с мечом, что сопутствовала ему со времен битвы за Лаэран, хотя он об этом даже не догадывался.
Вихри выпустили Фулгрима, бросив его на землю, и унеслись, пронзительно завывая от разочарования. Он тяжело упал, перевернулся на бок и стал судорожно вдыхать холодный воздух, слушая вернувшиеся звуки сражения. Вокруг опять раздавались крики отчаяния, взрывы и ритмичный рявк болтеров, неутомимо посылавших снаряд за снарядом. Эти звуки означали смерть.
Это был голос резни.
Боль потери и боль от ран завладели его телом, и Фулгрим с трудом поднялся на ноги. Повсюду была кровь, лежали окровавленные тела убитых, и несколько воинов в бронированных доспехах в изумлении смотрели на лежащее на черной земле обезглавленное тело.
Фулгрим, судорожно вздохнув, простер руки к небу, оплакивая брата, жестоко убитого его рукой.
— Что я наделал?! — воскликнул он. — Великий Трон, спаси меня! Что я наделал?!
То, что необходимо было сделать.
Голос раздался у самого его уха свистящим шепотом, и на шее почувствовалось горячее дыхание. Фулгрим обернулся, но никого не обнаружил — ни таинственного советчика, ни загадочной сущности.
— Он мертв, — прошептал Фулгрим, еще не до конца веря в чудовищность утраты и совершенного преступления. — Я его убил.
Да, убил. Своими собственными руками ты уничтожил брата. Он единственный, кто всегда был о тебе хорошего мнения и честно сражался плечом к плечу с тобой много лет.
— Он… был моим братом.
Был. И все, что он делал, делалось тебе во благо.
Невидимое существо, что витало где-то рядом и говорило с ним, призрачными пальцами коснулось его глаз, и Фулгрим понял, что уносится в царство воспоминаний. Он снова увидел битву с Диаспорексом и «Железную длань», пришедшую на помощь его «Огненной птице». Он вновь ощутил злость, которую лелеял месяцами. И только сейчас он понял самоотверженность поступка Ферруса Мануса, в конечном итоге приведшего его к гибели. Там, где раньше он видел только стремление самоутвердиться, теперь обнаружился героизм, проявленный братом.
Все критические замечания брата, эти досадные стрелы, ранящие его самолюбие, были, как он теперь понял, направлены на его высокомерие и призывали к скромности. То, что он считал хвастовством и поспешными действиями, на самом деле было проявлением храбрости, которую он недооценивала.
Отказ Ферруса вступить в ряды предателей тоже свидетельствовал об истинной дружбе, брат тогда пытался его спасти, но Фулгрим понял это только сейчас.
— Нет, нет, нет, — рыдал Фулгрим, наконец в полной мере ощутив тяжесть своего поступка, поразившую его, подобно молнии.
Он огляделся по сторонам и сквозь слезы увидел ужасные изменения, происшедшие с его любимым Легионом, осознал извращения, маскирующие стремление к наслаждениям.
— Все, что я сделал, обратилось в пепел, — прошептал он, поднимая золотой меч по имени Разящий Огонь, еще теплый от рук Ферруса, брата, который хотел исправить причиненное Фулгримом зло.
Фулгрим перевернул меч и приставил острие к груди. Лезвие потемнело по краям и обожгло его кожу.
Положить конец всему было бы сейчас легче всего; одно движение клинка, направленного в жизненно важные центры, смоет боль и чувство вины. Фулгрим крепче сжал меч, и из рассеченных ладоней закапала кровь.
Нет, благородное самоубийство не для таких, как ты, Фулгрим.
— Тогда что?! — взревел Фулгрим, отбрасывая выкованный братом меч.
Забвение. Сладкая пустота в вечном мире. Я могу дать тебе то, к чему ты так стремишься… Освобождение от боли и чувства вины.
Фулгрим вскочил на ноги и выпрямился под быстро несущимися тучами Истваана V. Его когда-то красивое лицо было залито слезами, а остатки великолепных доспехов запятнаны кровью брата. Он поднял руки и посмотрел на окровавленные ладони.