Апотекарий Фабий, словно стервятник, кружил по полю битвы, останавливаясь над телами павших Астартес, чтобы забрать геносемя. Его охраняла группа воинов, а отвратительные пигмеи помогали собирать страшную жатву и передавали кровоточащие органы целой процессии носильщиков.
Фулгрима нигде не было видно, могущественный примарх исчез, уничтожив последних морлоков Легиона Железных Рук, но и в его отсутствие воины продолжали сражаться с безумным ликованием.
После того как в победе уже не оставалось никаких сомнений, Воитель тоже вышел на поле битвы в сопровождении Фалька Кибре, отряда Юстаэринских терминаторов и оставшихся в живых морнивальцев. Свет пожаров отбрасывал на великолепные черные доспехи Воителя и его янтарный нагрудник кровавые отблески.
Поле битвы на Истваане V покраснело от крови. Уже никто не противостоял мятежу Хоруса, отдельные израненные смельчаки сражались уже только за свою честь.
Кое-где яростное сопротивление лоялистов имело успех, и отдельные группы героев, неся на себе раненых, пробивали путь к нескольким уцелевшим десантным кораблям.
Отряд Гвардейцев Ворона сумел прорваться сквозь ряды Детей Императора, поскольку те, слишком поглощенные чувственной стороной происходящего и сосредоточенные на своих ощущениях от ран и смерти, не смогли ответить им должным образом. Капитан в черных доспехах возглавил прорыв и прорубил дорогу к уцелевшему «Громовому ястребу», а его воины вынесли на себе жестоко израненное тело своего примарха.
Нигде не было видно Вулкана, а его Астартес были окружены плотным кольцом Повелителей Ночи и воинов Легиона Альфа. Шквал болтерного огня изрешетил храбрых уроженцев Ноктюрна, и почти все они погибли на месте. Лишь кое-кому из Саламандр удалось уцелеть в этой бойне. Последовав примеру Гвардии Ворона, они пробились к своим кораблям и получили надежду на спасение.
Несколько оставшихся в живых воинов Железных Рук объединились с Саламандрами, и отважным храбрецам удалось избежать уничтожения в ужасной резне, но в общем масштабе битвы это были лишь редкие исключения.
Через несколько часов сражение затихло, и на черном песке Истваана V остались лежать мертвые тела воинов трех Легионов.
Вечно серое небо Истваана V озарилось оранжевыми отблесками тысяч погребальных костров. Огонь окрашивал взрытый и оплавленный песок в теплые тона, а над ним к самому небу поднимались черные столбы дыма. Люций следил за падающими, словно снег, хлопьями пепла и ловил их, высунув язык, чтобы ощутить дымный, маслянистый вкус мертвых.
Рядом с ним потухшими остекленевшими глазами за кремацией погибших наблюдал лорд-командир Эйдолон, и его туго натянутая на череп кожа поблескивала в свете костров.
— Нам надо скорее двигаться дальше, — произнес Эйдолон. — Не стоит тратить время на бессмысленные ритуалы.
В душе Люций с ним соглашался, но в присутствии верных Хорусу тысяч Астартес, заполнивших Ургалльскую долину, он предпочитал держать свое мнение при себе. Все участники битвы собрались вокруг громадного помоста, воздвигнутого темными механикумами в рекордно короткие сроки. Едва солнце стало склоняться к горизонту, черные панели помоста вспыхнули алым пламенем.
Сооружение представляло собой несколько цилиндров последовательно уменьшающегося диаметра, поставленных друг над другом. В основании находилась платформа приблизительно в тысячу метров диаметром, которая была занята Сынами Хоруса. После недавней великой победы уже никто не сомневался в превосходстве элитной гвардии Хоруса над прочими Легионами. Каждый из Сынов Хоруса теперь носил блестящий отличительный знак, и огни костров ярко играли на их броне.
Над нижней, блистающей платформой была воздвигнута вторая, где расположились старшие офицеры Легиона. Люций различал массивный силуэт Абаддона, а рядом с ним — Хоруса Аксиманда. Остальных он не знал, но все его внимание было сосредоточено на следующей ступени.
Над старшими офицерами Сынов Хоруса стояли примархи.
Даже на таком расстоянии захватывало дух при виде грандиозного собрания выдающихся личностей. На предпоследнем выступе парадного помоста собрались семь полубогов, еще в покрытых кровью врагов доспехах и накидках, развевающихся под порывами пронизывающего ветра.
После кромешных дней на Истваане III Люций знал Ангрона и Мортариона и за время этой кампании мог еще раз убедиться в их могуществе. Его собственный примарх долгие десятилетия был для Люция примером для подражания, но сейчас Фулгрим стоял в стороне от своих братьев, словно пренебрегал их дружбой.