Хоть они и стояли неподвижно, словно статуи, в каждом угадывалась готовность к мгновенному действию, отличавшая всех воинов Детей Императора.
— Даже теперь, — подтвердил Юлий. — Было бы аполитично начинать полномасштабную кампанию без консультации с другими офицерами экспедиции, так что высадка штурмгруппы означает лишь предварительную разведку боем, а не старт всей кампании.
Ликаон пожал плечами и покачал головой:
— Какой смысл беспокоиться о мнении офицеров экспедиции? Примарх отдает приказы, и их дело поступать так, как он считает нужным. Это единственное, что имеет значение.
Хотя Юлий и был согласен со словами Ликаона, он не стал отвечать и лишь мысленно посетовал, что не ему довелось вести воинов передового отряда. Он успел прослушать первые донесения Соломона и Мария, ведущих в этот момент тяжелые бои за летучий клочок суши, известный под названием Атолл-19. И чем больше поступало информации, тем сильнее разгорался его гнев.
Но примарх приказал ему присутствовать на военном совете, где будут обсуждаться планы Двадцать восьмой экспедиции в войне против ксеносов, а такие приказы невозможно игнорировать.
Юлий уже знал, что скажет Фулгрим своим старшим офицерам, и у него до сих пор перехватывало дыхание от смелости и размаха планов примарха. Не надо было носить звание Первого капитана Детей Императора, чтобы предугадать реакцию офицерского корпуса.
— Хватит разговоров, мы уже пришли, — сказал он, завидев впереди грандиозные Врата Феникса — высокий бронзовый портал, на котором изображалась символическая передача Фулгриму императорского орла.
Орел бы личной эмблемой Императора, и в знак особого расположения повелитель приказал, чтобы только воины III Легиона Фулгрима носили его изображение на своих доспехах. Честь, оказанную Детям Императора, было невозможно переоценить. При виде портала Юлий ощутил в душе прилив гордости и поднял руку, чтобы коснуться отчеканенного на нагруднике доспехов изображения величественной птицы.
Перед Вратами Феникса тоже стояли часовые, и при приближении Первого капитана они низко поклонились, стукнув в пол древками копий; тем временем огромные бронзовые створки плавно раздвинулись, выпустив наружу луч яркого света и гул голосов.
Юлий с уважением кивнул стражникам и вошел в Гелиополис.
Соломон рывком повернул болтер навстречу летящему по воздуху существу, которое грозило разорвать его надвое своими когтями. Палец тотчас нажал на курок, и дуло выплюнуло очередь снарядов. Искры и брызги желтой крови запятнали пурпурно-золотые доспехи, а враг бесформенной рваной грудой рухнул на землю. Но за ним последовали другие, и вскоре вся площадь кишела ксеносами.
Внешне лаэры очень сильно отличались друг от друга, их биологические формы явно зависели от принадлежности к различным родам войск. За короткий промежуток времени, проведенный в этом океаническом мире, Соломон видел крылатых особей, амфибий и множество других вариантов основных форм аборигенов. Были ли эти различия следствием генетической мутации или появились в результате действий инженеров-биологов, Соломон не знал, да и не очень-то хотел знать.
Те, с которыми он сражался сейчас, были высокими, чрезвычайно гибкими монстрами со змеиным туловищем в нижней части, что было общим для всех лаэров, и одетым в серебряные доспехи мускулистым торсом, из которого торчали две пары конечностей. В верхней паре рук они держали длинные, искрящие энергетическими разрядами клинки, по форме напоминавшие сабли, а на нижних конечностях имелись энергетические узлы, выпускающие смертоносные зеленые лучи. Круглые головы лаэров напоминали головы насекомых — с блестящими фасетчатыми глазами и выступающими мандибулами, которые при атаке издавали резкий визг.
Соломон крутился на одном месте и стрелял в каждое извивающееся тело, выползающее из глубоких укрытий, вырытых в толще кораллового атолла. Ветераны отделения образовали по обе стороны от капитана изогнутую линию, и каждый воин целенаправленно пробивался к назначенному заранее месту, с каждым шагом оттесняя лаэров в центр площади, к потрескивающему столбу энергии.
Дети Императора неудержимо прорывались через кричащие руины парящего над океаном города, болтерные снаряды рассекали воздух, и взрывы разбрасывали осколки кораллов. Без внутренней вокс-связи Соломон не мог узнать, как справляются Кафен и Телоний, но он доверял их опыту и отваге и надеялся вскоре увидеть их на площади. Соломон сам одобрил назначение в штурмгруппу обоих отделений и, что бы с ними теперь ни случилось, чувствовал свою ответственность.