– Да он у меня такой, – сказала Глаша, потянув его в квартиру, продев провод зарядки через ручки сумки, от чего Слава потерял равновесие, и немного запнувшись об порог, оказался в её квартире.
Слава тут же осознал, что теперь уже поздно что-либо менять, так как он был уже внутри.
– Ты проходи, хоть расскажи, чем живёшь, интересно же.
– Да уж, очень уж интересно, – подумал он вслух, последовав за Глашей на кухню, оставив свою сумку в прихожей.
Само пребывание здесь, было ему противно. Он будто бы чувствовал, что Глаша везде и вокруг. Будто бы множество копий её тела устилают пол, стены, даже потолок. Будто бы её стало так много, что эти воображаемые Глаши заняли всё пространство, и давили на него всем, чем он только соприкасался с ними, продвигаясь в сторону кухни, от чего даже нечем было дышать. Но чувство это тут же прошло, когда Слава наконец зашёл на кухню, застав там Глашу, облокотившуюся об подоконник, всей своей подтянутой изящной фигурой. Она мирно попивала кофе из маленькой беленькой кофейной чашечки, с нарисованными на ней маленькими чёрными кошечками.
– Я то, так себе, много плюсов, не меньше минусов. А ты то, как? – спросил её Слава, облокотившись об косяк кухонной двери.
– Нормально!
– Значит плохо.
– Почему же?
– Потому что и я нормально.
– Ну, значит, тому и быть, – грустно вздохнула Глаша, – а как с подружками у тебя дела?
– Хм, – ухмыльнулся Слава, выдохнув носом, – и сразу об этом? Не буду говорить, о том, что вы сговорились, лишь потому что меня не часто спрашивают об этом в последнее время. А если честно, всё сложно.
– А у меня – дрогнула Глаша, поставив чашечку в блюдце, лежащее на столе, и прикрыло лицо рукой, – тоже всё сложно.
– Ну, а как может быть по-другому то.
– Ты о чём.
– Ну не знаю, я не в курсе, что у тебя сейчас.
– А значит, когда-то тогда ты был в курсе.
– Тогда, – задумался Слава, – может быть. Знаю лишь что тот Мухамедяров, с которым ты встречалась в девятом классе, бросил тебя ради той, из восьмого, что была моложе тебя всего на год.
– И что теперь? – развернулась она к нему.
– Ничего, ничего, – начал оправдываться Слава, размахивая руками, – это вовсе не моё дело. Я всей душой желаю тебе счастья, только без меня!
– В каком смысле?
– В прямом! Я хочу, чтобы ты была счастлива, любила и была любима. Но чтобы я об этом касаемо тебя ничего не знал, и даже не задумывался.
– А то, как моя лучшая подруга увела у меня моего последнего парня, тебе тоже знать не надо? – крикнула она, разрыдавшись.
– Ну что ты Глашенька, – стало ему её немного жаль, – не плачь, а если уж надо, то лучше поплачь, легче будет, сама знаешь.
– Знаю, да, знаю, и что, что с того то? Что изменится, – продолжала она кричать, потихоньку успокаиваясь.
– Эх вы, как всё непросто. Как говорилось где-то: «Однажды твой лучший друг убьёт тебя», а у нас: «Однажды твоя лучшая подруга уведёт твоего парня», – сказал он, внимательно всматриваясь, успокоилась она или ещё нет, – успокоилась?
– Да.
– Я вот…
– А ты ведь любил меня? – перебил она Славу.
– Что?
– Любил, я знаю.
– Не говори ерунды.
– Мы с девчонками поняли это сразу. Ты дрожал при моём появлении, ты не мог смотреть мне в глаза, и даже разговаривать со мной.
Слава немного потупил голову, и присев на стул, полностью откинувшись на его спинку, ответил:
– И что? Даже если и есть процент того, что это сущая правда, это всё пережиток прошлого, пустяк, – сказал он, махнув задней стороной ладной в сторону.
Глаша вдруг, не спустя и мгновения, подошла к нему, и поставив свою ногу на стул прямо между Славиных колен, облокотилась об неё руками, и приблизилась к нему своим лицом.
– И что ничего нельзя…
– Ничего нельзя, – перебил он её, вскочив, и немного оттолкнув от себя, – не вернуть, не навернуть, всё в прошлом, и мне…
Не успел он договорить, как Глаша резко обняла его, обвив ногами и руками, прижавшись своей щекой к его уху.
– Мне противно, – взбунтовался Слава, пытаясь освободится от её хватки, что становилась всё интимней и крепче, пока они оба не рухнули на пол.
– Знаешь что? – немного освободившись с помощью падения, и схватив Глашу за скулы, прорычал он, – иди к своему Мухамедярову, раз ты ушла с ним, раз тебе нужен был он, а не я.
Глаша вновь расплакалась, но будто бы не от душевной боли, а как плачет невеста, от испытания первой брачной любви. Она совсем не перестала бороться со Славой, у которого всё никак не получалось от неё отделаться. Казалось, когда он освобождался от её рук, его тут же обвивали её ноги, а когда он освобождался от ёё ног, то тут же оказывался в плену её рук, и так было по кругу. Наконец Слава схватил её за голову, очень аккуратно, можно сказать, даже нежно, саданул её затылком об пол, из-за чего её хватку тут же ослабла. Получив некоторую свободу, он оказался в невесомости, и сию же секунду повалился своим лицом и руками на Глашену грудь. Чувство противного смешалось с инстинктивным, но ещё работающий разум Славы заставил его высунуть ноги из Глашиного капкана, и отринуть в сторону. Глаша лежала неподвижно. Она была жива, и с ней всё было в порядке. Она просто была повержена.