В комнате опять повисла тишина.
— А почему вы думаете, что Сан Саныч… может? — снова спросил Александр. — Я ведь его давно знаю. Несколько лет.
— Тут и надо, чтобы давно. Первый встречный-поперечный вам как слону дробина будет, плевать вы хотели на его мнение. Уважаемый нужен человек. Чтобы по интеллекту стоял выше, слова подобрал бы, которые наверняка. Если не сразу, то потом догонят.
Александр задумался. Каким бы в общении ни был редактор, к его мнению действительно прислушивались все. И текст он чувствовал, и знаний имел огромный запас, и если на что-то указывал, то по делу. Форма вот только… Но на хорошие тексты у него было зверское чутье. По одному абзацу определял, шлак или порода. Иногда и по первой строке. Даже играли так на рукописях неизвестных авторов, когда в редакцию их присылалось столько, что читать не успевали. Откуда эта поговорка взялась в издательстве, не скажешь. Но «шлак-породу» знали все. Порой так и писали одной буквой вместо краткой рецензии. Издавали, впрочем, то, что требовалось по жанру и размеру.
— Почему именно он?
— Почему-почему, — снова взорвался Солонина, доставая очередную сигарету. — Потому. Сами на него указали, никто вас за язык не тянул. Приемник заглушили. Боитесь его так или что, черт вас разберет.
На Александра нашло какое-то хулиганское веселье смертника при виде виселицы.
— А если не получится? — давясь смехом, спросил он. — Ну, вдруг он не те слова использует? Или не захочет? Или вообще не поймет, что от него требуется? Что тогда?
Солонина внимательно посмотрел на него, пересек комнату и принес из туалета стакан с водой, который сунул Александру в варежки и подтолкнул к губам, одновременно выдирая из щели подушку и возвращая ее на место.
— Захочет, — буркнул он, глядя, как пленник пьет. — Дживан объяснит. Найдет аргументы. Но и кроме него варианты тоже есть.
— Какие? Парень из столовой? Или ваш мальчик? Моя жена бывшая?
— Неважно.
Александр вдруг поперхнулся водой из стакана.
«А вы не хотели бы?» — «Я не гожусь на роль Настеньки…»
Гипсовая девочка с пузырчатой массой в руках…
Чрезвычайные полномочия…
Остаток воды он выпил залпом, как водку, свалился на каменную подушку. Предметы в комнате устроили чехарду, Александр прикрыл глаза, продолжая сжимать пустой стакан в шершавых рукавицах. Дым казался ядовитым паром, пропитавшим стены комнаты и проникавшим сквозь одежду.
Солонина, дергая щекой, забрал у него стакан и вышел в предбанник. Судя по тому, что через некоторое время туман начал рассеиваться, дверь он оставил открытой настежь.
Глава 11. Ad absurdum
Из рваного и вязкого сна его вырвал удар грома. Александр мутно взглянул в проем — солнце ушло, небо сделалось монотонно серым. Открытая форточка ударила в откос, дрогнув стеклами. И почти сразу же стеной грянул дождь. Александр понадеялся, что тот будет коротким, как пляжный предшественник, но ливень разыгрался не на шутку. Небо с землей стянуло косой штопкой, пришлось встать и захлопнуть окно, закрыть более основательно без помощи рук не удавалось.
Ложиться обратно он не стал, вышел и подставил лицо струям, надеясь на то, что они теплее воды в кране. Тапки моментально раскисли, ногам стало холодно: дождь был прохладным, несмотря на дневную жару. По календарю шел последний месяц лета, приближалась осень.
Пошатываясь, он двинулся в сторону административного корпуса. Черный вход оставался открытым, он пересек здание по этажу рецепции, но не нашел ни Дживана, ни Солонину, только его собственный стул так и стоял посреди зала. Спустился по той же лестнице, которой выходил утром, и заметил, что деревянная палатка на воротах ярко освещена. Он понял, что это значит. На секунду появилось желание отступить назад и оказаться отсюда как можно дальше, но эту мысль он прогнал без всякой жалости.
Дождь усилился. Александр сунул руки глубже в карманы, пересек круглую площадку с металлическим цветком на клумбе, обошел указатель корпусов и плечом навалился на дверь пристройки. Полотнище на растянутой пружине легко открылось и медленно поползло в обратную сторону, так что пришлось ему помочь ногой.
Достроенное сооружение было установлено так, что частью конструкций купола опиралось на железные ворота. Пропускной пост оказался полностью внутри, уютный, как новогодний фонарь.
— Зря пришли, Александр Дмитриевич, — с неудовольствием заметил Дживан, подпрыгнувший с кресла охранника. — Вернитесь в номер, мы вас позовем.