— Закончили работу? — спросила она.
— Да. — Александр решил не уточнять, о какой работе речь. — Думаю, да.
— Почему не идете на ужин?
— Не хочу, — заговорщицки ответил он. — Колонизирую Марс, как Уолтер Грипп. В полном одиночестве. Хотите со мной в качестве Женевьевы?
Она тоже невольно улыбнулась.
— Как же я попаду к вам?
Александр наклонился и бросил взгляд вниз.
— Через окно, — сказал он. — Вставайте на спинку скамейки и не бойтесь, я не дам вам упасть. Цветок не опасен тем, кто мне симпатичен.
— Это признание?
Он прикрыл глаза с каким-то удовольствием.
— Абсолютно.
Немного поколебавшись, она встала на зеленую скамейку под окном, потом поднялась на ее спинку и села боком на подоконник. Александр подал ей руку и помог спуститься на пол номера, поспешно отступив на шаг назад. Нина Ивановна отряхнула подол халата и вопросительно взглянула ему в лицо.
— У вас температура? Руки горячие.
— Я прекрасно себя чувствую, — отмел он подозрения. — И сразу хотел бы извиниться за повязки. У меня и в мыслях не было вас разыгрывать, даже не знал, что встречу вас до ужина. Простите?
— А к ужину вы бы их сняли? — уточнила она.
— Обязательно.
— Странный вы человек, Александр Дмитриевич, — заметила она, отводя в сторону прядь волос, упавшую на щеку из прически. — Вроде взрослый, а ведете себя как ваши книжные подростки.
Последние отблески заката освещали пушок на ее шее и строгую оправу очков.
— Говорят, это для писателя неплохо, оставаться ребенком, — весело возразил Александр. — Пока ты мал, познавать мир интересно и забавно, как только взрослеешь, так сразу становится скучно и незачем. Повторяешь потом, как гриб в «Маленьком принце»: «Я человек серьезный». А я не серьезный, на Марс вот залез, и вас с собой утащил.
Нина Ивановна засмеялась.
— Что же мы будем здесь делать?
— Оставлять следы на пыльных тропинках далеких планет, — торжественно провозгласил Александр. — И просто болтать.
— О чем?
— Например, о стародавнем прошлом, — предложил он. — Когда на Марсе побывали двое колонистов и засеяли его красными цветами.
Нина Ивановна вздрогнула, ее рука выскользнула у него из ладони.
— Вы за этим меня позвали?
— Нет. Просто к слову пришлось. Можем найти другую тему.
Она повела плечами, словно ей стало холодно, спохватилась и спрятала руки в карманы.
— Пойдемте лучше ужинать, Александр Дмитриевич, — бесцветным голосом сказала она. — Поздно уже. Скоро станет совсем темно.
Он обогнул ее и с готовностью придержал перед ней дверь в коридор.
— Идите без меня.
Нина Ивановна взглянула на него сквозь толстые увеличительные стекла своих очков и… осталась на месте. Александр медленно опустил руку.
— Не пойдете, — констатировал он факт словно про себя. — Я так и думал. Особые полномочия, да?
Она вскинула голову, на секунду замерла, потом решительно сдернула очки, сложила и убрала их в карман со второй или третьей попытки.
— Нет, нет, оставьте, — торопливо попросил Александр. — Вы ведь не читаете без них?
Бесконечно долгая минута прошла в тишине, прежде чем она ответила:
— Не читаю. Но что бы вы ни думали обо мне, я здесь не за этим. Просто мне показалось, что есть крошечный шанс…
— На что?
Она судорожно вздохнула, прежде чем произнести то, что хотела.
— Стать вашим читателем. Если это случится, мы увидим. А если нет — я буду молчать. Всю оставшуюся жизнь, не скажу вам ни слова. Это лучше…
— Чем ничего, — уверенно закончил за нее Александр. — Потому что никакая моя книга в печать не выходила, так ведь? Их никогда не печатают, тексты, вызвавшие красные цветы, да? Их скрывают, а к авторам направляют гасителей. Точнее, это авторов направляют к гасителям при первых подозрениях. С пометкой «цито». Главные редакторы, коллеги, бывшие жены… Так гораздо проще отследить опасность.
Нина Ивановна подняла голову.
— Когда вы…
Она не договорила, но Александр ее понял.
— Утром не знал, — честно признался он. — Но потом все встало на места. И почему вы отказались прочесть тетрадь, и почему мне ее так быстро вернули, и этот памятник. Полномочия, о которых говорил Дживан. И как вы сказали, что не допустите сюда гасителей. Последнее чистая правда. Они ведь тут и не нужны, не так ли? Когда вокруг все враждебны, поневоле потянешься к единственному человеку, который к тебе добр. Сам предложишь.
— Я просила вас остановиться! — перебила она его. — Умоляла, Александр Дмитриевич! У вас было столько шансов: напиться водки, сломать руку, завязать роман на пляже… И как все по-идиотски вышло.