— Да, мистер Фультон, мое жилище не слишком приглядно, — обратился к своему гостю Румзей, — но это уже не надолго. Скоро вы увидите «Колумбийскую Девушку» на воде. Не правда ли, красивое имя? Такое же, как и само судно… Вот ее модель перед вами…
По правде сказать, Фультон не обнаружил в ней ничего привлекательного. Длинная, большая труба, круглый бочкообразный котел, десяток неуклюжих, косых рычагов и цилиндров могли показаться красивыми лишь их создателю. Впрочем, внешность не играла здесь роли. Гораздо интереснее было внутреннее устройство лодки.
Румзей готов был часами говорить о своей любимой идее. Он рассказал Фультону о первых попытках построить судно, которому будут не страшны ни ветры, ни штиль, ни противные морские течения.
— Вот задача, которой стоит отдать себя целиком, — восторженно говорил Румзей, любовно гладя бока своей «Колумбийской Девушки». Гений Уатта дал людям могущество, о котором они мечтали лишь еще в сказках… Но великан, пожирающий уголь и воду, еще прикован к земле. Разбейте эти оковы, посадите его на повозки, на корабли. Заставьте его мчать людей и товары через горы и океаны. Тот, кто сумеет оседлать силу пара, станет величайшим благодетелем человечества! Я знаю, что уже не доживу до этого дня, но вы, дорогой мистер Фультон, молоды и сильны. У вас хороший, изобретательский ум… Почему бы нам не соединить наши силы? Мою опытность, мои мысли с вашей энергией и молодостью? День моего торжества недалек… Враги и завистники будут посрамлены…
Горячая речь Румзея внезапно оборвалась. Страшный приступ кашля согнул вдвое его тощее тело…
— Проклятый кашель… После испытания моей новой модели я рассчитываю на получение крупных денежных сумм. Тогда я отдохну и поправлюсь… Впрочем все это пустяки. Вот, смотрите, как я просто решил задачу движения судна…
И старик-изобретатель пустился в длинное об’яснение устройства своего любимого детища. Большие надежды возлагал он на новый предложенный им способ передвижения. Действие отдачи водяной струи было бы, по его мнению, чересчур слабым. Еще меньше нравились ему гребные колеса. Сомнительным казалось действие винта и весел, предложенных Джоном Фичем. Вернее всего, по мысли Румзея, будут действовать особые шесты и толкатели. Силой машины они должны упираться в речное дно и двигать судно вперед. (Эта идея, заключавшая больше занимательного, чем серьезного, была в 1813 году применена Брунтоиом для передвижения паровоза и, конечно, с теми же неудачными результатами).
Фультон стал частым гостем Румзея. И несмотря на большую разницу в возрасте, этому сближению содействовало их общее увлечение механикой. Фультон поделился с Румзеем некоторыми своими техническими замыслами и получил ряд ценных практических указаний.
Уезжая из Лондона в Бирмингам, Фультон обещал Румзею обязательно приехать ко времени испытания «Колумбийской Девушки». Фультон не мог предвидеть, что больше он уже не увидит старого энтузиаста.
Фультон был глубоко огорчен известием о смерти своего нового друга. Румзей умер почти в нищите. И все же оставленное им наследство имело огромную ценность. Мы имеем здесь в виду не его наивно задуманную «Колумбийскую Девушку», — это была лишь одна из многих неудачных попыток того времени разрешить огромную проблему пароходного транспорта. Мы говорим о том глубоком влиянии, которое он оказал на впечатлительный ум Роберта Фультона.
К концу XVIII столетия идея парохода имела в Англии уже нескольких горячих сторонников. Не считая Гулля, выступившего с проектом парового судна еще в 1737 году, в девяностых годах этой проблемой занимались Миллер, Саймингтон, лорд Дёндас и Эванс.
Герцог Бриджуотерский и другие владельцы каналов были заинтересованы в создании нового способа тяги на построенных ими водных путях. В 1778 году английский инженер Вильям Саймингтон в компании с Миллером построил опытное судно, снабженное небольшой двухцилиндровой машиной и двумя гребными колесами, помещенными в средней части корпуса лодки. В конце 1789 года, ободренные первым успехом, они спустили на воду другое, более крупное паровое судно, развившее скорость около двенадцати километров в час. Ряд неполадок, с которыми не могли справиться изобретатели, заставил их прекратить дальнейшие опыты.
Идея парохода не могла не захватить и впечатлительную натуру лорда Стэнгопа, титулованного революционера и изобретателя.
Стэнгоп, зная способности Фультона в механике, пригласил его участвовать в постройке судна, движущегося силой пара при помощи двух больших весел, напоминавших перепончатые утиные лапы. Когда «лапа» делает движение вперед, перепонки ее складываются, легко рассекая воду. При обратном движении «лапа» при помощи особых рычагов раскрывается и, как бы отталкиваясь от воды, сообщает судну поступательное движение. Идея эта уже в 1776 году была безуспешно применена во Франции маркизом Жуффруа. Стэнгоп считал, что лучший способ добиться успеха — подражать мудрой природе. Если птицы плавают при помощи лап, почему таким же способом не двигаться пароходу?
Мысль о пароходе все больше начинает занимать воображение Роберта Фультона. Он согласился начать работу с лордом Стэнгопом, но выразил сомнение в надежности предлагаемых им «утиных лап». Вспомнив о своей лодке на Ланкастерском озере, Фультон предложил установить колеса с лопатками. Об этом сохранилось даже письмо Фультона от 1793 года. Но лорд Стэнгоп не любил чужих указаний. В отношениях между Фультоном и Стэнгопом на несколько лет наступило известное охлаждение. Их совместная работа над пароходом так и не осуществилась.
Английские техника и промышленность переживали тогда один из самых ярких периодов своего роста, занимая первое место в Европе. За тридцать лет, начиная с середины шестидесятых годов, в Англии появляется целый ряд мировых изобретений. Джон Гаргривс создает в 1767 году прядильный станок, Аркрайт в 1769 году — прядильную ватермашину, Томас Белль в 1773 году ситценабивной станок, Генри Корт в 1784 году — способ пудлингования железа. Картрайт в 1785 году — механический ткацкий станок, Вилькинсон в 1794 году — вагранку для выплавки чугуна, Мак-Мурдох в середине девяностых годов изобретает газовое освещение. Десятки изобретателей и конструкторов, стремясь удовлетворить все растущие запросы промышленного и торгового капитала, неутомимо трудились над разрешением новых технических задач и производственных процессов. Картрайт нажил миллионы, Уатт приобрел мировую известность. Их изобретения были такой же основой могущества Англии, как и ее непобедимый флот и войска. Конструированием машин и строительством не гнушались заниматься даже представители высшей аристократии.
Патриотизм, слава и деньги были крепкими стимулами, толкавшими молодого Фультона к изобретательству. Еще сильнее была его собственная тяга к творческой работе в области техники. Не поверхностным дилетантом; как лорд Стэнгоп, не полуграмотным самоучкой, как Румзей, вступал теперь Фультон на тернистый путь технического новаторства.
Работа последних лет на машиностроительных заводах Бирмингама и систематические занятия механикой хорошо подготовили Фультона к его дальнейшей изобретательской деятельности.
Период жизни Фультона между 1792 и 1796 годами наполнен кипучей работой. Продолжая пополнять свое техническое образование, он создает ряд интересных проектов. Он чувствует, что нашел, наконец, свое жизненное призвание. Десятки новых идей, изобретений и технических усовершенстований возникают в мозгу талантливого американца.