В конце концов, я была юридическим советником частного инвестиционного клуба в Миннесоте и имела полное право обставлять свой кабинет так, как хотела. Мне надоел этот приезжий со своим хамством.
– Нет. Я главный юрисконсульт Независимого женского инвестиционного клуба города Ларксдейла. Миссис Вэниман – один из главных инвесторов этого клуба. Я вижу, у вас ко мне финансовый вопрос…
Он коротко кивнул. Я поняла, что с ним надо быть потверже.
– Я не хочу отнимать ваше время. Поэтому давайте сразу перейдем к делу.
– Родственники миссис Вэниман беспокоятся за нее. Она ведет себя… Она ведет себя как сумасшедшая.
– В каком смысле? – поразилась я.
– В смысле траты денег в основном.
Я посмотрела на него как на полного идиота.
– Она… наняла лимузин, – сообщил он мне, как будто это было катастрофой.
– Да что вы! – усмехнулась я.
– И дала племянникам по пятьдесят долларов на видеоигры, – стращал он меня, не заметив иронии.
– Правда? – Я немного расслабилась. Мальчишкам хватило ума не рассказывать родителям о гоночном автомобиле, слава богу!
– Она повезла их обедать в дорогой загородный ресторан.
– Вы серьезно?
– Представьте себе. Согласитесь, это все настораживающие факты.
– Но она не надевала на голову алюминиевую кастрюлю?
– Нет.
– Не стояла под дождем, пытаясь накормить черной икрой дождевых червей?
– Нет.
– Не выдавала себя за рыцаря Круглого стола?
– Нет.
– Я просто хочу уяснить себе всю картину, – ласково объяснила я. – Глэдис Вэниман разрешила мне говорить с вами откровенно, так что не стану темнить. Я могу сообщить вам совершенно официально, что моя клиентка может позволить себе все эти траты. Фактически Глэдис Вэниман может устроить на свои деньги предвыборную кампанию президента Америки, и у нее еще останется столько же. Она очень богатая женщина.
– Сколько у нее денег?
– Сожалею, но это конфиденциальная информация. Мы частная инвестиционная группа.
– Ну, хотя бы приблизительно.
– Приблизительно? Хорошо. Что-то больше трех миллионов долларов, я думаю. Разумеется, это только то, что она заработала за весну, а на банковском счете гораздо больше.
– Вы что, шутите?
– Значит, у нас с вами немного разное представление о юморе, мистер Паттерсмит. Мне нравится Чарли Чаплин, а вам? Однажды на сафари в Африке я застрелила слона, надевшего мою пижаму, представляете? Как он в нее влез, ума не приложу.
Я могла долго продолжать в том же духе, но это было абсолютно бесполезно. Оказалось, что у мистера Паттерсмита совсем нет чувства юмора.
– Может быть, вы ответите мне прямо.
Я только что вам ответила. Это абсолютно нормальная, умная женщина, которая всегда жила в согласии с законом. Глэдис Вэниман имеет полное право нанимать лимузин и ехать на нем куда захочет. Ей это по средствам, уверяю вас.
– Вы можете это доказать?
– Я не собираюсь ничего вам доказывать. Думаю, я просто сделала вам одолжение, чтобы вы успокоили двух ретивых и глупых родственников. Похоже, вы не цените мою доброту. Если хотите, можете подать в суд на медицинское освидетельствование, только учтите, что оплачивать это придется вашим клиентам. Конечно, если вы хороший и предусмотрительный адвокат, вы должны посоветовать им подумать о будущем завещании миссис Вэниман. Они ее единственные родственники. В наше трудное время нужно быть осмотрительными, имея двоих сыновей. А то знаете, Глэдис очень любит кошек, а у нас в округе много бродячих кисок. Вдруг она решит истратить все свои деньги на приюты для кошек в нашем штате. Хватит, чтобы отгрохать им всем Тадж-Махалы. Или «Хилтоны». Или…
Джеймс Паттерсмит вскочил на ноги и стремительно кинулся к двери.
– Эй, какой сегодня чудесный день! Приходите еще, буду рада вас видеть! – крикнула я ему в спину.
Он ничего не ответил мне. Некоторые люди просто не созданы для жизни в Миннесоте.
Когда-нибудь, наверное, не в этой жизни, я научусь держать язык за зубами.
Неделей позже мы получили распоряжение. Глэдис решила выделить деньги на устройство двух приютов для бездомных кошек…
– Ну что ж, это великий день для кошек, – сказала Хэйди и посмотрела на меня, как на ведьму.
Глава 48
НОРМАЛЬНАЯ, КАК МЫ С ВАМИ
Я бы хотела уметь устраивать в суде представления, как Перри Мэйсон, но это только мечты. Впрочем, мечтать никогда не вредно.
На самом деле я чуть не сошла с ума, пока медленно шла к зданию суда вместе с Глэдис. Когда я нервничаю, я хожу быстро. А когда я в ужасе, то могу выиграть олимпийскую медаль в марафонском забеге. Но Глэдис была спокойна и шла неторопливо. Она даже иногда останавливалась, чтобы полюбоваться на деревья и поглубже вдохнуть душистый апрельский воздух.
За двадцать шагов она останавливалась три раза. Я чуть не выла от нетерпения.
За время тщательной двухнедельной подготовки к слушанию дела я как-то совсем забыла об одной своей особенности. Дело в том, что публичные выступления всегда превращали меня в дрожащую идиотку.
К счастью, моя теперешняя работа позволяла мне избегать этого. До сегодняшнего дня я выступала в суде только раз в качестве свидетельницы ограбления кафе, когда училась в колледже. И даже в том случае я все равно дрожала от страха.
Поэтому я была очень рада, когда села за стол и поставила портфель перед собой, чтобы судья не видел моих дрожащих рук.
Нельзя сказать, что судья Найкрофт выглядел устрашающе. Он был очень похож на постаревшего Марка Твена, но посмотрел на нас, как мне показалось, с подозрением. Меня чуть не разбил паралич.
Глэдис вела себя потрясающе. Во-первых, она была одета со вкусом, а это первый признак нормальности. Во-вторых, у нее был умный, заинтересованный взгляд, как будто ей хотелось убедиться в справедливости американской судебной системы. В-третьих, она выгодно отличалась от своего нервничающего адвоката и казалась сильной и спокойной, как статуя Свободы.
Она стала еще спокойнее, когда судья неопределенно улыбнулся и посмотрел в нашу сторону.
– А сейчас, мисс Вэниман, хочу предупредить, что это не суд. Это лишь неофициальное слушание. Мы хотим быть уверены… что вы… э… умеете отвечать за свои поступки… Вам понятно?
– Да, ваша честь, – отчеканила Глэдис, глядя на него умными ярко-синими глазами. Вид у нее при этом был очень гордый.
– Хорошо. А может, вы расскажете нам, что вы конкретно чувствуете сейчас по этому поводу? Своими словами.
Глэдис посмотрела на судью. В зале стало очень тихо.
– Меня это все очень забавляет, ваша честь. Это похоже на старые фильмы. Такие как «Мистер Дид приходит в город», например.
И провалиться мне на этом месте, Глэдис взмахнула ресницами и стала похожа на Мэй Уэст.
Это был не суд, а конец моей адвокатской карьеры. Я даже вспомнила молитву Деве Марии на латинском языке. Но судья вдруг улыбнулся и стал похож уже на молодого Марка Твена.
– Или «Чудо на 34-й улице».
– Или «Харви».
– Там не было суда, – поправил ее судья.
– Но они признали Джимми Стюарта сумасшедшим, пока его не вызволил судья, – возразила Глэдис. – Знаете, этот фильм больше всего напоминает мне сегодняшнюю ситуацию. Если вы, конечно, не считаете меня сумасшедшей.
– Гм… это верно. Если…
Судья вдруг встал и взял в руки лист бумаги.
– Мисс Вэниман, вы читали, как ваш двоюродный брат с женой охарактеризовали ваши действия? Что вы можете на это ответить?
Глэдис гордо выпрямилась.
– У меня гораздо больше оснований считать моего двоюродного брата с женой сумасшедшими, ваша честь. За последние несколько лет я получила, вернее, заработала очень большое количество денег. Так как я привыкла жить очень скромно, я их почти не трачу. Но около месяца назад мне вдруг пришла в голову мысль, что я могу приятно удивить и порадовать брата с женой и своих племянников. Они всегда так хорошо ко мне относились, что мне захотелось хоть чем-то их отблагодарить. Понимаете, они-то всегда были добры ко мне, но даже доброта со временем начинает вас угнетать, если вы не можете отблагодарить людей в ответ. Возможно, я поступила слишком экстравагантно. Может, мне раз в жизни захотелось, чтобы люди посмотрели на меня и сказали: «Вот это да!» Согласна, что переборщила, наверное, мне отказало чувство меры. Но я так долго была нищей старой теткой для них. Я считаю, что, если у вас есть деньги, их надо тратить с радостью. Поэтому я так и поступила. – Глэдис немного помолчала, а потом заявила: – Полагаю, все люди имеют право немного покуражиться, даже такие тихие, как я. Я не думаю, что это сумасшествие. А вы?