Конфликт между потребностями и возможностями, между желаемым и имеющимся, между мечтой и реальностью возникает с первых шагов человека. Как же этот конфликт разрешается?
Человек ищет и создает прежде всего то, чего ему больше всего не хватает, — поначалу ударные, затем колющие и режущие инструменты: ведь его анатомическое устройство меньше всего приспособлено для того, чтобы долбить неподатливую твердь, дробить ее, пронзать, рассекать, скрести. Орудия труда как бы компенсируют недостатки человеческого тела, немедленно дающие о себе знать при первом же столкновении с окружающей средой, при первых же попытках преобразовать ее. Так развитие техники направляется логикой компенсации, дополнения.
Палка удлиняет руку и, став рычагом, делает ее сильнее. Молоток не просто еще один кулак; изготовленный из камня, он куда крепче тех, что из плоти и крови. Нож прибавляется к зубам и ногтям, демонстрируя невиданную дотоле остроту искусственного лезвия, а особенно металлических «резцов» и «клыков». Стрела — та же палка, разве что с острием и оперением, ее наконечник — тот же нож.
А лук? Это как бы узкоспециализированный мускул, способный стремительно разгибаться, но превосходящий человеческие мышцы в дальности и точности броска. Легко натянуть тетиву, но никаким разбегом и толчком невозможно добиться эффекта, который достигается при ее спуске!
Одомашнивание животных (пища, средство передвижения), освоение земли (строительные материалы, сельское хозяйство), обуздание стихий (огня, воды, ветра) делает слабое двуногое создание все более могучим существом, превращает его в подлинного властелина природы. Но как бы ни изменилось соотношение сил в пользу человека, противоречия между потребностями и возможностями остаются; продолжает действовать и принцип дополнения.
Паровая машина и электрический мотор многократно увеличили мощь человека. Они потеснили «живой двигатель», взвалив на свои плечи львиную долю физического труда. А электронно-вычислительные устройства восполняют несовершенство мозга. Они уже взяли на себя немалую толику умственного труда.
Итак, закон самодвижения техники, всего ее развития сводится к замене «человеческой силы силами природы», «естественных производственных инструментов» (К. Маркс) человека — искусственными (с последующим превращением их, орудий человека, в орудия механического аппарата).
С этой точки зрения история техники распадается на ряд качественно отличных этапов. Каких?
Сначала следует оговориться: принцип компенсации заключается не только в том, что техника дополняет человека, но и в том, что человек дополняет технику, образуя с ней некую целостную взаимодействующую систему. Без орудий производства он, можно сказать, ничто, а те, в свою очередь, ничто без него. Но человек дополняет их ровно настолько, чтобы они, мертвые сами по себе, как бы «ожили», стали эффективно функционировать. Человек образует с ними совокупный рабочий механизм, в котором принимает на себя тем больше функций, чем меньше развита техника. До появления двигателей он сам выступает в качестве «живого мотора», приводящего в действие различные орудия. При возникновении же машин он сам становится их орудием, их костно-мускульным и нервно-мозговым придатком. И только автоматы освобождают человека от несвойственных ему функций, предоставляя ему возможность посвятить себя истинно человеческому предназначению — творчеству.
И в зависимости от типа этой взаимосвязи Г. Волков предлагает разделись историю технического прогресса на три стадии: инструментализация производства, затем механизация и, наконец, автоматизация.
Первая, самая долгая, охватывает каменный век, бронзовый и железный, то есть в общей сложности многие сотни тысяч лет.
Когда же она заканчивается?
С появлением и распространением машинного производства. Это преобразование длится многие десятилетия. Но по сравнению с многотысячелетним этапом инструментализации оно, безусловно, выглядит резким скачком. Ибо именно тогда наблюдается качественное изменение в системе «человек — техника» — поистине небывалое перемещение трудовых функций от первого ко второй. Преображаются не только средства труда, но и взаимоотношения людей с ними. Инструментами, которые раньше были мертвы без человека, теперь манипулируют машины.
Так начинается грандиозный переворот в сфере производительных сил — тот, что получил название индустриальной революции XVIII–XIX столетий.