Итак, на рубеже 50-х и 60-х годов, когда ЭВМ все энергичней внедряются в управление, начинается подлинный переворот, открывающий новый этап в истории производительных сил. Конечно, в разных странах он и назревает неодновременно, и протекает неодинаково; различны и его социальные причины и последствия.
У нас он начинается во второй половине 50-х годов. Надо сказать, он начался бы раньше — помешала война. Предпосылки были созданы еще в годы первых пятилеток широкими программами механизации и автоматизации.
В 1950 году в СССР заработал автоматический завод, изготовляющий автомобильные поршни, а затем и другой — выпускающий бетон (тысячу кубометров ежечасно) и обслуживаемый всего четырьмя-шестью специалистами каждую смену. (В 1975 году число автоматических линий и цехов достигло 35 тысяч.)
С появлением ЭВМ автоматизация вступила у нас в новую фазу. Примеров тому много. Хотелось бы упомянуть лишь один, возможно, и не самый яркий, зато симптоматичный.
Киевские ученые создали систему «Авангард» с управляющей машиной широкого назначения, УМШН, которой доверили проектирование и изготовление корпусных деталей корабля. Новая технология внедрена на одном из судостроительных заводов. На очереди автоматизация всего процесса — от проектных чертежей до спуска корабля со стапелей.
Подобного рода автоматизация осуществима в принципе и в строительстве самолетов, ракет, реакторов, ускорителей, на любом производстве. А когда-нибудь машины начнут создавать самих себя, совершенствуясь из поколения в поколение. Академик А. Колмогоров, например, не отрицает принципиальную возможность создавать самонастраивающиеся машины, способные не только ставить перед собой задачи, которые формулирует для себя человек, но и воспроизводить себе подобные автоматы.
Автомат в роли инженера, ученого — фантастика, которая становится реальностью. «Машина может брать тот или иной прибор и самостоятельно проводить эксперимент. Автоматизация исследований уже начинает осуществляться при решении таких задач, как, скажем, анализ снимков звездного неба или следов частиц, полученных при фотографировании ядерных реакций. Что касается теоретических наук, то здесь возникает не менее интересная задача автоматизации самого процесса научного творчества. В области математики это прежде всего процесс доказательства трудных теорем… Через 20–30 лет можно будет и в самом деле наблюдать такие случаи».
Эти слова принадлежат лауреату Ленинской премии академику В. Глушкову. Под его руководством выполнены работы, подтверждающие справедливость приведенного высказывания. Так, еще в 1958 году проведены успешные опыты с машинным доказательством некоторых алгебраических теорем. Аналогичные эксперименты американский математик В. Хао поставил в 1960 году.
«Русские начали работать над вычислительными машинами позже нас, но уже определенно сократили разрыв, — заявил в 1961 году американский ученый П. Армер после того, как он побывал в СССР. — В математике русские давно уже заслужили отличную репутацию. В вычислительной математике, я не сомневаюсь, они, в общем, перегнали Запад».
Одновременно с СССР на путь научно-технической революции ступили и другие социалистические страны.
В США научно-техническая революция начинается несколько раньше, чем где-либо на Западе, — в 50-х годах. Предпосылки ее складываются еще в первой половине нашего века. Но особенно благоприятные условия для автоматизации создала гонка вооружений. Еще в 1940–1944 годах американские монополии получили военные заказы на огромную сумму — 175 миллиардов долларов. Безработицы как не бывало; вчерашний «избыток голодных ртов» сменился нехваткой рабочих рук. Чтобы компенсировать недостаток людских ресурсов, чтобы обеспечить максимальную производительность машин при минимальной численности обслуживающего персонала, предпринимателям приходилось раскошеливаться на такие нововведения, которые до войны считались нерентабельными, не сулящими скорую прибыль. Возникли мощные стимулы автоматизации. Так США очутились у порога научно-технической революции.
Под непосредственным влиянием США научно-техническая революция начинается и в западноевропейских государствах, которые во многом обязаны ей своим послевоенным хозяйственным развитием. Неспроста в некоторых странах, даже изрядно разоренных войной (ФРГ, Италия), в 50-х годах заговорили об «экономическом чуде».