В 1971 году в Москве открылся Институт управления народным хозяйством, где повышают квалификацию ведущие специалисты, организаторы производства.
Среди его слушателей — и руководящие работники министерств, и директора крупных предприятий, люди с высшим образованием, с богатым опытом. Этот необычный вуз вызван к жизни требованиями времени. «На фронтах строительства коммунистической экономики наука побеждать — это, по существу, наука управлять! — говорил Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. Брежнев. — Поэтому изучать науку управления, а если надо — и переучиваться — становится первейшей обязанностью наших кадров».
В программу института включено ознакомление слушателей с ходом и перспективами научно-технической революции, с теорией и практикой научного управления производством, опирающегося на применение экономико-математических методов и электронно-вычислительных машин. Особое внимание уделяется системному подходу к проблеме управления на основе принципа оптимальности. Среди кафедр института есть, например, такие: экономико-математических методов планирования, управления и прогнозирования, социологических и психологических аспектов управления.
Не секрет, что подобные учебные заведения есть и в капиталистических странах. Внедряются там и экономико-математические методы, и электронно-вычислительные устройства. Более того, разрабатываются программы развития на пятилетки. Дальше других западных государств по пути социально-экономического «дирижизма» продвинулась Франция, где есть комиссариат по планированию, но…
«В капиталистических условиях возможности директивного планирования объективно исключены, — говорит заместитель председателя Госплана СССР Н. Лебединский. — Попробуйте себе представить, чтобы планы у наших предприятий, подотраслей, ведомств были бы тайными для других… Полная бессмыслица, отрицание самих основ планирования, которое в первую очередь является координацией усилий. А там производственные секреты на каждом шагу. Как-то я у руководителя одной французской фирмы спросил: „Вы комиссариату о своих планах сообщаете?“ — „Да что вы, мосье Лебединский, как это можно? Если завтра узнает комиссариат, послезавтра может узнать конкурент…“ Вот и судите о капиталистическом планировании…
Я хорошо помню нашу шестую пятилетку, когда впервые началась координация хозяйственных планов с планами развития стран — участниц СЭВ. Планирование вышло за рамки одного государства. И в то время как буржуазные страны сталкиваются с непреодолимыми противоречиями, встающими перед планированием внутри их экономики, мы, реализуя объективные возможности, координируем свои планы с планами других социалистических государств. Это одно из важнейших событий в истории планирования. Происходит последовательная интеграция экономики стран социализма».
Мы уверенно смотрим в будущее, зная, что оно в наших руках. Конечно, оно принесет нам много нового, даже такого, что сейчас и предвидеть невозможно. Но программа действий для нас ясна. В книге «Человек — наука — техника», подготовленной Академией наук СССР совместно с Чехословацкой академией наук, контуры грядущего намечены так: «Смысл соединения достижений научно-технической революции с социализмом заключается… в формировании нового типа общественных отношений, нового человека, новой системы ценностей и новых мотивов человеческого поведения и деятельности. Результатом соединения научно-технического прогресса с присущей социализму коммунистической ориентацией явится исторически высшая форма человеческой цивилизации».
Когда лорд Б. Рассел пророчил человечеству судьбу Икара, он был прав в одном: Икар погиб из-за собственной опрометчивости. Но это значит, что само умение летать, преподанное Наукой, тут ни при чем! Кто виноват, если самонадеянный ученик, прекраснодушный мечтатель, пренебрег наставлениями умудренного опытом Ученого, не пожелав, видите ли, направлять свой полет в соответствии с трезвым расчетом? Этот воспетый поэтами порыв при всей его дерзостности и жертвенности скорее уж символ бесконтрольности, анархии, стихийности, присущей самой природе того общества, которое представлял покойный Б. Рассел. И не годится как символ судьбы для общества планового, способного покончить с самотеком и порожденными им водоворотами противоречий, способного умело направлять ход научно-технического и социально-экономического прогресса.
Эффектный мифологический образ, выбранный Расселом, малопригоден и для того, чтобы символизировать судьбу человечества вообще. Уж если искать символику Завтра планеты Земля, то не лучше ли взять реальные дела нашего Сегодня? Разве большой путь, ведущий свое начало от Октября семнадцатого года, не стал столбовой дорогой в будущее для всех народов? Не по нему ли весь мир может теперь намечать контуры своего Завтра?