…6 сентября 1522 года в испанской гавани Сан-Лукар де Баррамеда появляется ветхий прохудившийся галеон «Виктория». На борту парусника горстка изможденных моряков, похожих на живые скелеты. «Отсюда три года назад они отплыли под предводительством Магеллана, — читаем у Цвейга, — пять судов и двести шестьдесят пять человек. А сейчас… одно-единственное невзрачное суденышко приближается к берегу, бросает якорь у той же пристани, и восемнадцать человек, пошатываясь, сходят с него… Потрясенный, вглядывается в их лица сбежавшийся народ, словно они возвратились из царства теней, хочет и не может поверить чуду».
Увы, к ликованию победителей: «Мы вернулись! Мы свершили то, чего до нас никто еще не свершил! Мы первыми из людей обогнули земной шар!» — не мог присоединить свой голос организатор экспедиции. Магеллан погиб накануне триумфа. Но имя его и дело пережили века.
440 лет спустя Магеллану вселенной Ю. Гагарину понадобилось всего 108 минут, чтобы обогнуть планету на корабле «Восток-1».
«Его место в истории вне конкуренции, — писала английская „Сан“. — Он был первым человеком в космосе, первым, кто вернулся обратно и поведал нам сказочную быль». А вот — надо же случиться такому! — из обычного тренировочного полета на реактивной крылатой машине он не вернулся. Русского парня, изумившего мир, авторы некоторых некрологов сравнивали с Икаром.
Да, небо властно влекло его к себе, но разве это непременно «роковой зов»? Разве неудержимое стремление людей к новым высотам, к неведомым далям, к головокружительным скоростям означает непременно мрачную перспективу обреченности, распахнувшуюся перед всем окрыленным наукой человечеством? Разве может трагическая кончина отдельных, немногих летчиков, космонавтов или иных героев служить продолжением пессимистической аллегории Б. Рассела?
Разве смерть Ф. Магеллана, а не его бессмертный подвиг символизирует собой прогресс? В результате великих географических открытий «мир сразу сделался почти в десять раз больше… И вместе со старинными тесными границами родины пали также и тысячелетние рамки предписанного средневекового мышления» (Ф. Энгельс).
Петербургский академик Г. Рихман, коллега М. Ломоносова, изучая природу электричества, погиб, пораженный молнией. Конечно, при желании можно акцентировать внимание именно на этом печальном факте, а не на изобретении громоотвода, гальванических элементов и их батареи («вольтова столба»), дуги В. Петрова, свечи П. Яблочкова, сварочного аппарата Н. Бенардоса и Н. Славянова, динамо-машины, электромотора, трансформатора и т. д. и т. п.
Самопожертвование ради других всегда было, есть и будет, ибо всегда был, есть и будет риск, связанный с любым большим начинанием, с проникновением в неведомое, с поиском неторных троп, с прокладыванием новых дорог в будущее.
В январе 1967 года из-за аварии во время имитированного запуска произошел пожар в капсуле американского космического корабля «Аполлон». Потом тот же «Аполлон» не раз высаживал людей на Луне и благополучно доставлял их на Землю.
В апреле 1967 года в двух шагах от Земли отдал жизнь во имя науки В. Комаров, командир космического корабля «Союз-1». Ныне «Союзы» неоднократно возвращались с триумфом из полетов по околоземной орбите.
«Мы знаем, что путь наш сложен и тернист, но никогда не сомневались в правильности своего выбора и всегда готовы к любому самому сложному полету» — с таким заявлением выступили советские космонавты в тот траурный июльский день 1971 года, когда страна прощалась с их товарищами, безвременно ушедшими от нас при выполнении своего долга, — Г. Добровольским, В. Волковым, В. Пацаевым. Своим рекордным по длительности полетом, продолжавшимся 24 дня, своими исследованиями, проведенными на борту первой в мире орбитальной станции «Салют», эти трое русских парней вписали новую страницу в историю космонавтики.
Но жизнь продолжается вопреки смерти, всем смертям назло. Вспоминаются слова К. Циолковского: «Но мы, наученные историей, должны быть мужественней и не прекращать своей деятельности от неудач. Надо искать их причины и устранять их».
Создать противоаварийную систему экстренной взаимопомощи в космосе на международной основе… Такова одна из важнейших задач, решение которых начато экспериментальным проектом «Аполлон» — «Союз» (ЭПАС), успешно завершенным в 1975 году совместным полетом и стыковкой советского и американского кораблей.
Скептически настроенный читатель вправе полюбопытствовать: а не лучше ли вообще покончить с риском для человеческих жизней, полностью переориентировавшись на автоматику? Ее использование к тому же бывает экономичней. Скажем, рейс автомата на Луну и обратно обходится едва ли не в 100 раз дешевле, чем пилотируемый экипажем полет с той же целью.