Вопрос второй. Как бы не откладыва юсь наше возвращение в Румынию, нам придется решать вопрос о внутренней миграции — из Бессарабии в Бухарест и другие центры Румынии, ведущей к опустошению не только абсолютного аграрного перенаселения Молдовы, но и, главное, катастрофическому «вымыванию» кадров сельской и городской интеллигенции, врачей, учителей, агрономов, дефициту кадров общественной инфраструктуры. Не может же, наконец, в Бессарабии остаться только известное количество рационально необходимого населения и задорная либеральная власть во главе с временным вундеркиндом Киртоакэ или временным интеллектуалом Амихалакиоаэ? Как сохранить инфраструктуру жизни в Молдове, чтобы на ее основе достичь европейских результатов?
Вопрос третий. Мы будем в НАТО рано или поздно. Как нам, говоря откровенно, получить с этого наибольшие дивиденды? Большие, чем сейчас получила Румыния или Болгария, чтобы не только мы приводили свою ветхую военную машину, проданную налево и направо чубайсовским Пассатом, в соответствие со стандартами НАТО, но и чтобы эти стандарты, выраженные в людях, товарах и услугах, создавали устойчивый спрос на наш труд и новые рабочие места.
Вопрос четвертый. Экономика. О собственно нашей экономике в рамках Румынии я не беспокоюсь. Я беспокоюсь о том, какое место в национальном разделении труда займет наш мегаполис Кишинев — мегаполис, волей судьбы выдвигающийся в поле конкуренции между более опытными и сильными игроками: Бухарестом и Одессой. Объединенная Румыния станет гигантом, своими ресурсами равным Польше, Испании, Украине, Турции. И мы должны найти для себя в этом будущем подобающее нам место экономического и инновационного центра, моста между Европой и все еще диким Востоком.
Вопрос пятый. Украина. В будущей большой Румынии нашей специальностью станет Украина и (здесь я должен с вами согласиться) задача возвращения нашей страны к ее естественным границам, возвращения в лоно Великой Румынии Южной Бессарабии и Буковины. Как нам преодолеть прискорбную, но хорошо известную каждому из нас психологическую «зависимость от хохла», не упускавшего случая, чтобы не оскорбить нас, наш образ жизни и наши ценности. Только сохранение Украины на особой дистанции от нас (на границе, коммуникациях, в культуре) даст нам фору стать региональным центром просвещения и учительства. И, кстати говоря, опять соглашусь с вами, чем дольше украинский язык останется в позорном плену московской кириллицы, тем дольше у нас есть время опередить ее в языке будущего, включая глобальную сеть Интернет.
Вопрос шестой. Самый простой, но вами даже не затронутый (Москва мешает развязать язык?). Россия. На простой вопрос даю простой ответ — Россия нам не нужна и вредна в любом виде. Те сотни тысяч наших соотечественников, что находятся там на заработках, в большинстве уже сделали свой выбор: они не с нами. Некоторые преимущества нашего владения русским языком мы с пользой употребим для работы с элитами в Болгарии и на Украине (я позволю украинцам писать «в Украине» только тогда, когда они будут делать это латиницей: v Ucraginie), для выполнения особых задач нашей новой, единой Румынии.
Наконец, последний, седьмой вопрос. А что делать с современной, запутавшейся в собственных волосах, молдавской элитой? Ведь есть опасность, что молодежь вроде Киртоакэ на какое-то мгновение возомнит себя чуть ли не гауляйтером, а Рошка захочет стать молдавским Дэн Сяопином (роль эта абсолютно не удалась отставным Снегуру, Лучинскому, не удастся и Воронину). Боюсь показаться радикалом, но уверен — только проведенная нашими румынским братьями тотальная люстрация всей этой, с позволения сказать, элиты избавит нас от метастазов «молдаванщины» и связанного с ней провинциального «унионизма». Настоящей румынской элите нет смысла прятаться за временными масками, наши настоящие политические принципы выше и больше этой советской игры в «Миллион», где старушкам предлагается бросить кубик, а потом на гнутые фантики купить… аж стадион, завод, гостиницу. Игра закончена, старух гонят домой, а их «стадионы» бросают в печь. Впрочем, уверен, что у большинства наших «руководителей Республики Молдова» — израильские, украинские и российские паспорта. И это значит, что в печь их выбросят не в Кишинёве, а где-нибудь в клоаке в Хайфе, Одессе или Москве.