Наш герой был человеком недалеким и не мог осознать всю невероятность события: в его пещере объявился гигантский гриб, который умел ходить и смотрел на него своими желтыми глазами. Точнее, одним глазом – и этот глаз следил за ним и наблюдал за его действиями. Что он мог с этим поделать? Ровным счетом ничего: могучим умом Хик-Хик не отличался, но был способен оценить свои возможности.
Теперь, когда гриб уже не представлял собой опасности, Хик-Хик вспомнил о ней.
Майлис! О, ужас! Встреча была назначена рано утром, а он всю ночь провалялся в беспамятстве. Бедняга выглянул из кауны. Снаружи по-прежнему шел снег. Наверху, высоко в небе, за бесконечными слоями тумана виднелся тусклый солнечный диск. В любом конце света, если солнце стоит прямо у тебя над головой, это означает полдень. А они договорились встретиться на рассвете. О нет!
Майлис! Ему назначила свидание самая очаровательная женщина Пиренейских гор, но из-за отвратительного чудовища он не смог прийти вовремя. Майлис! Хик-Хику вспомнились ее белые руки: как отличались узловатые лапы чудовища от белых и нежных женских пальцев. Какое извинение придумать? Схватив впопыхах свой котелок, он выскочил из пещеры и тут понял, что гриб следует за ним.
Чудовище выползало из двери кауны, словно огромный паук из угла паутины. Его кустистые руки и ноги цеплялись за дверной проем, голову оно опустило, чтобы протиснуться в узкий проход. Хик-Хик понял: стоит ему начать двигаться, как гриб следует за ним, и это поставило его в тупик. От отчаяния ему приспичило справить нужду. Пока он орошал стену пещеры горячей струей, а гриб внимательно за ним наблюдал, ему пришла в голову детская уловка.
Хик-Хик вернулся в пещеру. Гриб, неумело переставляя ноги, последовал за ним. Когда оба оказались внутри, наш герой выскочил обратно на улицу, запер за собой дверь и привалил ее огромным камнем. Гриб еще не умел как следует управлять своим телом и оказался взаперти. В двери на уровне глаз была щелка, чтобы видеть, кто приближается к кауне. Хик-Хик заглянул в нее, чтобы знать, что происходило внутри.
Потеряв из вида Хик-Хика, растерянный гриб заметался взад и вперед по пещере, с каждой минутой он двигался все быстрее. Не найдя человека, он словно обезумел: принялся размахивать своими ручищами, круша все жалкое убранство кауны, скручивался жгутом, корчился, точно ведьма на костре. Казалось, в пещере бушует запертый внутри ураган.
Все мысли Хик-Хика устремлялись к ней, к Майлис. Но прежде чем двинуться в путь, он отвалил от двери камень, который не позволял ей открыться. Если засов не задвинут, – сказал он себе, – рано или поздно гриб найдет выход и уйдет к себе в лес или высоко в горы, неважно, куда именно. Его занимали мысли о женщине, ему было не до чудовищ, выдернутых из земли с корнями.
Хик-Хик бросился бежать к постоялому двору и вскоре, тяжело дыша, остановился перед осталем. В душе зародилось дурное предчувствие. Из дома не доносилась обычная вонь – смесь запахов вяленого мяса, пота разгоряченных тел и мешковины. Казалось, самая суть этого заведения растворилась в воздухе вместе с хозяином. И тут Хик-Хик вспомнил, что как раз в этот день Касиан собирался закрыть свой постоялый двор и отправиться зимовать во Францию.
Никого из постояльцев вокруг не было. Только сам Касиан на площадке перед осталем свежевал тушки кроликов. Для перевозки мертвые кролики годятся гораздо лучше, чем живые, поэтому он забил всех животных – больше двух дюжин – и сейчас сдирал с них шкурки быстрыми и ловкими движениями. Перед ним лежали две кучки мертвых кроликов: одни ожидали свежевания, а другие уже превратились в длинные кроваво-розовые тушки. У всех оставалось только по одному глазу, второй Касиан выковырял из глазниц пальцем, чтобы стекла кровь. Лысая Гусыня лакомилась ей, собирала клювом с земли и пила долгими глотками. Увидев Хик-Хика, птица распростерла крылья и закричала: га-га-га!
Касиан был в ярости. Где его черти носят? Осталь закрывается на зиму, а он все проспал! Хик-Хик спросил о своей гостье.
– Фемны! – заворчал Касиан.
Черные глаза его слуги сузились в щелочки, он хмуро посмотрел на хозяина и заявил:
– Она не какая-нибудь шлюха.
Касиан резким движением сорвал шкурку с головы очередного кролика, словно чулок.
– Не была шлюхой, а теперь стала! – заорал он. – Контрабандисты женщин на дух не переносят, когда заняты своим делом. И ты об этом прекрасно знаешь! Вот она и стала шлюхой.
Что он имел в виду? Потрясая освежеванной тушкой, Касиан прокричал:
– Перед уходом девять пурпуров трахнули ее по очереди, один за другим. И что ты думаешь? Раздвигала ноги, точно твой циркуль! Так что теперь она настоящая шлюха.