Хик-Хик, этот мерзавец Хик-Хик. Когда раненый думал о нем, в голову приходило самое страшное ругательство этих гор: филь де кана. Он прикончит негодяя, засунет ему как можно глубже в рот оба серебряных дула и перед тем, как нажать на курок, скажет: «Я – Касиан, потомок Филоме, и когда-нибудь узнаю, где скрывается Власть». А потом от головы мерзавца останется мокрое место.
Но сначала надо вылечиться. Ему нужно время, много времени, чтобы восстановить силы и снова встать на ноги. А еще чтобы найти кого-нибудь, кто сможет залатать его череп.
V
Нелепые попытки Хик-Хика воплотить Идеал анархистов при помощи четырех грибов в качестве революционного авангарда
Зима подходила к концу. Во всех остальных частях света весна заявляет о себе живительными солнечными лучами, но в Пиренеях ее приход знаменуется проливными ливнями, которые прогоняют снег со склонов. Они же расчистили дорожку к двери кауны.
Итак, наступила весна и принесла с собой дожди. И товарищ Кривой совершил немыслимый поступок: по своей воле вышел из пещеры и замер неподвижно на склоне под прохладными струями. Они скользили по его голове, скатывались по пластинкам под подбородком, а гриб стоял как вкопанный, наслаждаясь влагой. Если бы эту картину наблюдал человек менее толстокожий, чем Хик-Хик, он бы, наверное, увидел в ней много интересного. Например, его бы поразило то, как гриб воспринимает воду, льющуюся с небес: казалось, он получал от этих струй нечто большее, чем пропитание для плоти. А еще такой наблюдатель подумал бы, что Кривой с грустью вспоминает о своей прежней жизни, растительной и безмятежной, когда он не был ввергнут в водоворот мира, где царят суета и страсти. В тот мир, где мужчины дрочат в опустевших осталях.
Однако Хик-Хик не стал философствовать, его обуяло чисто детское чувство обиды. Пока тянулась бесконечная зима, гриб навязывал ему свою компанию, обязывал терпеть свое неизменное присутствие. И несмотря на это, а возможно, именно по этой причине между ними возникла своеобразная дружба. Долгие зимние месяцы Хик-Хик коротал бок о бок с товарищем Кривым, и теперь, когда снегопады прекратились и можно было наконец выйти из кауны, что пришло в первую очередь в голову безмозглому грибу-великану? Встать столбом на склоне и напрочь забыть о друге. Что ж, ему же хуже!
Оскорбленный Хик-Хик повернулся спиной к грибу и побрел прочь от пещеры. Тучи постепенно расходились, с листьев и веток все еще падали капли, но дождь кончился. Хик-Хик зашел в перелесок, выбрал кусты повыше, спустил штаны и присел на корточки, зажав в руке пучок травы, чтобы подтереться. В такие минуты ему в голову приходили самые разные мысли.
В самом деле, сегодняшнее поведение Кривого выглядело очень странно. С самого первого дня он только и делал, что ходил за человеком по пятам, словно приклеенный. А тут впервые проявил инициативу: оживился, вышел из кауны, встал под дождем. Наслаждался его струями. Какой смысл заключается в этом? Но тут мысли все еще сидевшего на корточках Хик-Хика прервал какой-то шум. Кто-то с треском ломился через кусты, все ближе и ближе.
– Оставь меня в покое! – заорал Хик-Хик, не вставая. – С сегодняшнего дня я буду справлять нужду один.
Хрусть, хрусть. И снова, чуть ближе – хрусть. Одной рукой он раздвинул кусты.
Но увидел там не Кривого. Черный влажный нос. Два черных глаза. Треугольная мохнатая морда. Медведь.
Хик-Хик пустился наутек, поддергивая рукой штаны и испуская пронзительные крики. Его преследовал ревущий медведь. Человек в полуспущенных штанах не может убежать от медведя. Бедняга обернулся и увидел свою смерть: сейчас зверь навалится на него, острые когти порвут черное пальто и вонзятся в тело. Хик-Хик съежился, пытаясь закрыть голову и шею руками, как делал это во время побоев в полицейском участке. Ему послышалось, как Касиан смеется над ним из глубин ада.
Пока несчастный прятал голову, точно страус, ожидая неминуемой гибели, до него донесся какой-то запах, который перекрывал даже тяжелый медвежий дух. Хик-Хик осторожно приподнял голову над рукавом пальто и одним глазом осмотрел окрестности.
Медведь и гриб слились в единый комок торчащих во все стороны конечностей, плоти и рева. Влажные руки и ноги Кривого обхватывали тушу медведя, оба катались по земле под треск ломающихся веток. Хищник пытался укусить гриб за череп, но тот был слишком круглым и широким, и челюсти зверя не могли зацепиться. Противники, не разжимая убийственных объятий, покатились в глубь леса. Хик-Хик потерял их из вида, но следить за их передвижением оказалось нетрудно: схватка слышалась издалека, деревья раскачивались, а в воздухе висело целое облако хвои и щепок, которое поднимали два чудовища – такие могучие и одновременно такие разные. Место борьбы указывал и дикий рев: голоса, вопли и угрозы тоже были оружием. Медведь ревел, а Кривой, обычно хранивший стоическое и безразличное молчание, вторил ему хриплым и глубоким воплем раненого орла.