Майлис назначила ему свидание! Когда Хик-Хик вернулся на постоялый двор, Касиан был очень занят: приводил в порядок свое хозяйство и собирал вещи в дорогу. План был таков: назавтра Касиан отправится во Францию, а Хик-Хик останется зимовать в своей пещере и будет присматривать за постоялым двором, наведываясь туда время от времени. Нужно только следить, чтобы снег не завалил дверь. Еды Касиан оставил своему слуге предостаточно.
– Ну что, д’акорди – ты согласен? А главное, продолжай долбить стену в пещере.
После этих слов он добавил:
– Если в земле тебе попадутся крошечные, как горошинки перца, семена, складывай их в коробок. Понял? Это важно: прячь их и никому ни слова.
Закончив свою речь, Касиан с грустью устремил взгляд на огонь. Хик-Хик словно прочел горькие мысли своего хозяина: тот был потомком Филоме, но до сих пор не смог найти источник Власти. Где он сокрыт? Вечером Касиан протянул слуге бутылку винкауда.
– Держи. Завтра мы уже не увидимся, а я добрый хозяин. А теперь – вали в свою кауну.
– Спасибо, товарищ, – сказал Хик-Хик.
Касиану было невдомек, что Хик-Хик с утра уже успел стащить три бутылки и втихаря их осушить, знала об этом только Лысая Гусыня. Вечером он вышел из осталя навеселе. Шел снег, словно с неба в полной тишине спускалась невесомая занавеска из тюля. Невесомые снежинки не устремлялись к земле, как капли дождя, а кружились в воздухе. Хик-Хику было холодно. Он поднял воротник черного пальто, надвинул на лоб котелок и посмотрел на небо: луна напоминала заплесневелый сыр. Ему пришло в голову, что в Пиренеях все безобразно: все вокруг, будь то каменистые осыпи или побеленные проклятым снегом леса, дышало враждой. Исключением была только Майлис.
Ее образ возник в голове Хик-Хика по дороге к пещере. Разум бедняги был затуманен алкоголем, но он прекрасно помнил, что завтра с восходом солнца Майлис собиралась прийти к нему в гости. Хорошо еще, что ему пришло в голову пригласить ее в осталь Касиана, а не в пещеру с закопченными стенами, где на грязном матрасе валялись козьи шкуры, испачканные многочисленными следами его рукоблудия. Следует быть осторожным: завтра нужно прийти на постоялый двор раньше Майлис, дождаться ее и сразу же увести на прогулку в лес или куда-нибудь еще, потому что контрабандисты строго соблюдали правило, которое обязывало избегать особ прекрасного пола. Согласно поверью, фемны – так они называли женщин – вызывали сход лавин и непредвиденные аресты. Таковы уж были пурпуры: чем абсурднее примета, тем сильнее они в нее верили. Да, чтобы избежать раздоров и недоразумений, надо встать рано. Чем раньше, тем лучше.
Хик-Хик стал подниматься по тропинке, которая вела к пещере. С обеих сторон тянулись заснеженные лесистые косогоры. Он остановился на повороте и справа увидел крутой склон, поросший тонкими молодыми дубками. Чуть выше между деревцами стояли кучкой четыре гриба из тех огромных, что уже встречались ему здесь раньше. Он посмотрел на них. И вдруг его пронзило новое чувство.
Любовь.
В ту ночь на заснеженном повороте она расцвела в душе Хик-Хика. При виде этих грибов на склоне он почувствовал, что его грудь наполняет радость, восторженная сила, которая, подобно невылупившемуся орленку, жаждала пробиться на свет. Это чувство предвещало, что она, Майлис, изменит его жизнь. И Хик-Хик понял: это ликование, такое чистое, такое непривычное, не что иное, как любовь, а любовь – это своего рода революция души.
Внезапно он вспомнил, что пригласил Майлис позавтракать, а никакого угощения не припас. Влюбленный и пьяный Хик-Хик посмотрел на гордо возвышавшиеся перед ним грибы и вдруг подумал: «Отрежу-ка я кусок гриба и испеку его. Вот и получится, как будто мы едим на завтрак пирог». Только ему могла прийти в голову такая дикая мысль. Но так уж вышло, и с этого все и началось.
Хик-Хик стал подниматься по склону, проваливаясь в снег по колено и хватаясь за ветки молодых деревьев, счастливый от того, что хмель от винкауда сливается в его душе с чувством любви. Пока карабкался вверх, его котелок и черное пальто выделялись на фоне белого, посеребренного луной снега. Четыре гриба важно возвышались перед ним. Хик-Хик стряхнул ладонью снег с огромной круглой шляпки. По своему размеру она могла сравниться со столом в игорном заведении, но была слегка выпуклой, и ее покрывала тонкая, холодная и влажная кожица. Он хотел вырезать треугольный кусок, словно шляпка гриба была тортом. Нож в руке Хик-Хика, опьяненного вином и любовью, вонзился в грибную плоть.
В то же мгновенье послышался хриплый и низкий звук, словно вдали замычала корова. Хик-Хик посмотрел по сторонам, но в ночной темноте никаких коров не заметил. Он снова сосредоточился на своем занятии.