Но сдержался, слава Ктулху! Было бы совершенно неприличным войти в дорогой ресторан в окровавленной одежде. Тем более в такой ресторан.
Не буду описывать весь его бессмысленный, на мой взгляд, декор, всю эту мешанину из света, дерева, стекла и зеркал. Дизайнеры явно серьезно поработали с проектом, но исполнение в натуре получилось так себе. Не знаю, в чем была проблема, может, заказчик в последний момент решил внести незапланированные изменения, или строители накосячили, но на выходе получился совок в рюшечках и глянце. Как если бы СССР не развалился, а продолжил жить в этом отдельно взятом кабаке. Но при этом лубочный такой СССР.
Не знаю, может, на меня приготовления к съезду Комитета так подействовали или сами эти понятия, пришедшие из прошлого века, но я смотрел на современные материалы и стилевые решения и видел совок, а его у нас в Благовещенске было более чем достаточно.
Хотя вроде с чего бы? Низко висящие «теплые» лампы над столиками явно пришли сюда из кофеен, странные фотографии на стенах — из выставочных галерей. А монументальная деревянная мебель тут была и вовсе не к месту, такая органично смотрелась бы, скорее, в пивняке или в гостиной у семидесятилетней бабули.
За дверями нас встретил еще один Воин, хлипкий на вид паренек. Едва заметно наклонив голову в знак приветствия, он отвел нашу делегацию отдельный кабинет. Здоровенный такой, отделанный лакированными деревянными панелями — тоже привет из восьмидесятых! — и с монструозным столом в центре. За которым уже собралась настоящая элита города.
Их было четверо, а не пятеро, как я ожидал. Среднего возраста мужчины — ровесники Вадима. Одетые в костюмы консервативного покроя — никакого тебе блескучего отлива и модных стежков по вороту. Нестареющая классика, короче. Хмурые лица, враждебные взгляды. И практически осязаемая ненависть, висящая над головами.
Тоня столько мне рассказала про них, что я без труда узнал каждого. Справа сидел Григорий Гольдман, седоватый мужчина с глазами навыкате. Следующим был Петр Симонов, его я опознал по гладко выбритой голове и крючковатому носу. Андрей Пиллер, киношного вида красавчик, чем-то неуловимо напоминающий Ричарда Гира, только не такого морщинистого, как в последнем его фильме. И Илья Гончаренко, худой, будто смерть, и с выражением лица гопника, встретившего на выходе из темного парка парочку влюбленных. Отсутствовал только Русико Лолидзе, которого девушка описала коротко: звероподобный абрек.
Все члены Комитета были Дипломатами из разных кланов. Собравшимися сегодня здесь с одной только целью: посмотреть на живого и не кусающегося Ликвидатора.
— Добрый день, господа. — Тоня, едва войдя, нацепила на лицо маску хорошей девочки с бантиками. — От имени семьи Ланских благодарю вас за приглашение.
Вадим только голову склонил в знак приветствия. Как, впрочем, и «комитетчики». Я тоже не стал выделываться и последовал их примеру.
— Присаживайтесь, молодые люди, — произнес Голдман, по очереди осмотрев каждого из нас своими неприятными глазами. — Лолидзе, как всегда, опаздывают. Подождем их представителя.
Мы, словно по команде, разместились на противоположной от «комитетчиков» стороне массивного стола и чинно сложили руки перед собой. Антонина во время инструктажа особенно настаивала на этом жесте, утверждая, что так принято на собраниях новусов. Мол, демонстрация добрых намерений. Весело живут, что тут скажешь!
— Иван Польских… — протянул Пиллер, глядя при этом на Антонину. — Перерождение произошло около месяца назад, первоначально был определен как дикий. Множественные убийства в неуправляемом состоянии. Противостояние с доминирующим в Благовещенске родом. Тип — Ликвидатор. Я ничего не упустил?
— Разве что шумиху на весь Дальний Восток, — подал голос сидящий от него слева Симонов.
— И повышенное внимание ко всем нам со стороны неосведомленных федералов, — добавил Гончаренко.
Они что, типа, в вину мне это пытаются вменить? Мол, я их режим секретности нарушил? А берега не попутали?
Внутри мгновенно ощетинился Охотник, который агр на новусов ловил даже от слабого ветра. Я привычно дернул его за цепь и ответил с улыбкой:
— Я тоже очень рад с вами познакомиться, господа.
Зря я, что ли, заучивал эту фразу в квартире? Спотыкался на интонациях и выражении лица, которое должно было сохранять во время произнесения! Я, знаете ли, готовился!