Монстр оказался умным. Не по-человечески, но и не по-собачьи. Как идеальный хищник, вершина длинной цепи эволюции, сделавшей зверя настоящей машиной убийства. Промахнувшись второй раз, он уже не стал тратить время на гляделки, а, оттолкнувшись передними лапами от земли, попытался достать меня задними. Там тоже имелись когти, менее острые, но более толстые, которые я сумел очень хорошо разглядеть. Так как один из них меня всё-таки достал. Вскользь, по бедру, и, к счастью, неглубоко.
Снова удар хвостом. Стелющийся над землей прыжок, нацеленный мне в ноги. Щелчок пасти, когда я подпрыгнул, пропуская зверя под собой. И филигранно точно исполненный мной удар. Я даже не знал, что можно вот так извернуться в прыжке и вмазать рукой прямо под раззявленную пасть. Монстр взвизгнул совершенно по-собачьи, и, кувыркнувшись, упал на бок. Тут же, впрочем, вскочил, отгоняя меня взмахами дубинки на хвосте.
Шерсть у него была словно из тонкой сталистой проволоки. В момент удара она ещё, кажется, поджалась, защищая горло, и я не нанёс зверю особого вреда. А учитывая, что таким же образом пробил горло бандиту, монстр был очень хорошо защищен.
Мы вновь замерли, только теперь я искал у противника уязвимые места, а тот, казалось, был бы не против свалить. Он этого не демонстрировал, но мне как-то стало понятно. Собачка попробовала меня на прочность и нашла чрезмерно жёстким. Будь у неё возможность выйти из боя, она бы так и поступила. Но давать ей такой шанс я не собирался. Не для того я тут кровь проливал литрами!
Внутри меня проросло и созрело понимание: тварь нужно убить. Не потому что она опасна для людей или для меня. И не потому, что сам я выйти из боя тоже не могу — мы были связаны со зверем невидимыми, но очень прочными нитями. Нет, убить я его должен потому, что… должен! Не знаю, как лучше это описать, да и нужно ли? Понимание было чётким и каким-то… физиологичным. Это было — правильно! Как утоление голода или отправление прочих естественных надобностей. Он не должен жить. Он ошибка. Дефект.
Что бы это ни значило.
Я шагнул вперёд и широко, на вид совершенно бестолково, взмахнул рукой. От такого удара вернулся бы и телёнок, на которого тянул размерами мой противник. И он увернулся. Сдал немного назад, пригнув голову, и тут же отхватил в нижнюю челюсть крепкий пинок. Клацнул зубами — в глазах у зверюшки явно потемнело, но не поплыл. А я-то надеялся! Рванул вперёд, изображая таран, да так резво, что я едва не оказался у него в пасти.
Еле успел уклониться и всадил локоть в хребет… поправка, куда-то в район копчика монстра. Не буду говорить, что именно туда и целил — всё-таки я в этот момент был больше наблюдателем, чем пользователем. Но получилось выше всяких похвал. Задние ноги переростка подломились на бегу, и он сбитым самолётом пошёл собирать мордой землю.
А я уже прыгал на него сверху, вколачивая ступни в верхнюю часть… ммм, корпуса? Плечевого пояса? Никогда не знал, как у собак эта часть тела называется! Куда-то, в общем, чуть ниже загривка. Зверь попытался извернуться, подставить пасть, но вышло у него не очень. Даже хуже, чем могло бы быть. Неестественно вывернув шею, он лишь подставил её под мой захват.
Треск костей и оторванная — оторванная!!! — голова упала рядом с конвульсивно дёргающимся телом. А я, присев на корточки, голыми руками вырвал из бока мутанта кусок мяса с кожей и начал торопливо заталкивать себе в рот.
Тот, кто сейчас дрался с адским псом, жрал мясо, а я — привычный я — давил рвотный рефлекс. Сразу же по завершении схватки моё сознание перестало играть в дуализм, сделавшись прежним и однородным. Что тотчас закончилось фонтаном рвоты.
«Нихрена себе прогулялся по лесу…»
И следом: «Это он убивал людей? Тот, что сейчас бился с псом-переростком? Хорошо хоть не жрал!»
Бодрился я не напрасно. Теперь, когда хладнокровный убийца во мне затаился, только что законченная схватка с мутантом стала казаться ночным кошмаром. Такого не могло быть в реальности, подобных зверей не существует, да и человек, если уж на то пошло, не может справиться с чудовищем голыми руками! Это мне просто приснилось, я, вероятно, заснул во время ночной прогулки. Присел у деревца, привалился к нему спиной и задремал. И словил кошмар.
Короткий взгляд в сторону поля боя заставил сморщиться. Нет. Не сон. Всё это было по-настоящему, как и мои раны, которые уже перестали кровоточить и, что даже уже не удивляло, схватились. Кожа вокруг них болела и чесалась.
Такой же реальностью являлись туша псины, оторванная от неё голова, кровь на моих руках, лужица рвоты и мерзкий запах тухлятины. На последний во время схватки я перестал обращать внимание, но теперь он вернулся, усиленный, казалось, многократно.