– То есть… С помощью этой книжки мы можем узнать, где искра сейчас?
– Искры, – поправила Ариадна. – Но да. Именно Эрнст предложил использовать для атласа механизм амальгамы. Но атлас сделан специально под Минотавра и преемников, чтобы обеспечить конфиденциальность данных, а амальгаму может прочитать любой, кто…
Она вдруг замолчала.
– Атлас. Разумеется.
Я вздрогнул от продолжения мысли.
– Неужели… его тоже…
Ариадна кивнула.
– Вот почему она не тронула нас в галерее. Им нужно было добраться до атласа. Любой знает, что с его помощью Минотавр следит за атрибутами.
– Любой, кто возит их в Эс-Эйт… – пробормотал я.
– А их выбирают из тех, кого лабиринт допустил к Минотавру.
Ариадна протянула руку, а я даже не понял, зачем мне ее раскрытая ладонь.
– Книга, – сказала Ариадна.
– Книга, – бессмысленно повторил я.
Но, сколько бы я ни цеплялся за мысль, что знал этих людей вечность, а жизни их, как и моя, принадлежали другому человеку, – все это было, черт возьми. Было.
Это был один из нас.
– Мне жаль, – сказала Ариадна.
– Неправда, – откликнулся я. – Ты ничего не чувствуешь.
– Я помню это выражение лица. Я знаю, что оно значит.
Я сунул ей книгу и отвернулся. Рунчик меланхолично рыл копытом янтарь.
– Я… я так сильно не хочу, чтобы это был кто-то из нас… что готов закрыть на все глаза и просто позволить этому происходить.
Наверное, я в жизни не говорил слов ужаснее. А думал еще хуже. Перебирая имена, торговался с неизвестностью – хоть бы не он; и не она; потому что если кто-то, то лучше они…
Или они…
Или…
Ариадна коснулась моего плеча. Такого прежде не случалось, а потому мысли мои, слабые, жалкие, тут же прильнули к ее невесомой ладони.
– О, – я вымучил улыбку в голосе. – Ты и такое помнишь?
– Я много что помню.
Я обернулся через второе, свободное от ее руки плечо. Я не хотел видеть жест, предназначенный кому-то другому. А секунду спустя в кармане Ариаднина плаща зазвонил априкот. Удивленный тем, что тут ловит сеть (я до сих не был уверен в реальности где-то-тамошнего радио), я наблюдал за тем, как Ариадна вытащила смартфон, взглянула на экран и протянула его мне.
– Ответь. Если она спросит, где мы, я не смогу солгать.
Я застонал, увидев имя звонившего.
– По-твоему, я смогу?
– Сцилле нужно видеть человека, чтобы распознать ложь. Без атрибута Ольга не разбирается в людях. К тому же от тебя она вряд ли ждет…
– Вот поэтому! – воскликнул я и схватил априкот. – Поэтому, Ариадна, врать ей очень сложно.
Мысль, что Ольга с Мару уже вернулись из больницы и теперь ищут нас, застрявших в полутора часах езды от лабиринта, ужасала меня сильнее всяких искр. Мне вдруг показалось, что до этого звонка дела наши еще были сносны, а самое жуткое начнется, когда я поднесу смартфон к уху и скажу:
– Слушаю.
А Ольга рыкнет:
– Где Ариадна?
И я стану мямлить, оправдываясь, что мы вышли мне за кофе и… Стоп. Почему только она?
– В душе, – честно соврал я. – Что-то случилось?
Я знал – а кто не: Ольга всегда была против нашей дубль-функции и оттого злилась сразу на всех. На Минотавра – за идею (но он дурной), на меня – за согласие (но я ребенок), Мару шел по статье вопиющего попустительства, и лишь Ариадне она не говорила ни слова. То есть – буквально; ни одного за два года. Все это время Ариадна существовала для нее в форме абстрактной идеи, заразившей наши умы бесплотной верой и исканиями, а потому я не мог не почуять дурное, когда Ольга снова спросила:
– Она ведет себя нормально? Как всегда?
– А под «как всегда» ты подразумеваешь… – Я настороженно замолк, потому что, господи, в последние часы не происходило ничего как всегда.
– Никак, – мрачно оповестила Ольга. – Ведет ли она себя как обычно – никак?
Я встретился взглядом с северно-ледовитым океаном, но не смог понять, слышала ли Ариадна из динамика отдельные слова или улавливала лишь гневную интонацию.
– Ну, вроде бы… А что с Минотавром? Что говорят врачи?
– Пока ничего, Мару второй час на закрытом консилиуме, – процедила Ольга, а затем добавила: – Тебе известно, что следующим Минотавром становится тот, чье имя Дедалу называет предшественник? Необязательно одно.
– Ну да. Слышал о таком.
Этим начинались многие Минотавровы истории.
– Ко мне пришел Дедал. У него два имени.