Ответом мне стала ее захлопнувшаяся дверь.
Ариадна обошла пассату и встала с моей стороны. Я приоткрыл окно. Наружная промозглость мгновенно перебила суховей обогревателя.
– Книгу, – молвила Ариадна.
Я молча протянул ее.
– Подними стекло.
За мной не заржавело.
Сквозь оставленную щель я слышал, как на ветру свистели страницы. Долистав до амальгамы, Ариадна разогнула корешок и сделала то, от чего любой человек, учившийся жизни по книгам, испытал бы острую фантомную боль. Она прижала разворот к воде на стекле.
Следом за тем произошли две вещи.
Пятнышко в углу страницы разрослось. Оно заволокло прилегающие строчки, перекинулось на разворот. Секунды не прошло, как амальгама, выплеснувшись из книги, затянула стекло целиком. Из нее тут же проступили символы – цифры и буквы, их сложносочиненные комбинации пересыпались друг в друга, как значки на барабане игрового автомата. Я мгновенно активировал уджат.
– Что там? – спросила Ариадна.
– Не знаю, – пробормотал я, выискивал знакомые сочетания. – Какие-то параметры… Химические формулы… Да тут вообще все…
– Ищи координаты.
Затем зазвонил априкот.
Я услышал его не сразу, по остаточному принципу, так что не понял, почему Ариадна отняла книгу от стекла. Оно снова стало пустым и прозрачным. Я заморгал.
– Ольга? – склонилась Ариадна.
Я рассеянно нашарил смартфон.
– Мару. Последний предупредительный.
Ариадна схлопнула книгу и отступила, позволяя мне открыть дверь.
– Иди, – я выбрался наружу. – Я знаю, как сделать это одному.
Забрав у Ариадны книгу, я подошел к лобовому стеклу и осторожно отогнул ближайший дворник. Их двубортные щетки всегда напоминали мне смычки.
– Если выяснишь что-то конкретное, не требующее доказательств, приходи, – обошла меня она. – Если нет, оставайся здесь. Обсудим, когда вернусь.
– Ага, – пробормотал я, протискивая книгу в образовавшийся зазор. – О. Нет. Погоди!
По правде, я вспомнил об этом еще в мансарде – фамилия Обержина звучала так часто, что прогнала по кругу мои скромные знания о нем раз пять. Столько же раз, глядя на Фица с Элизой, утопающих в своем засекреченном горе, я думал сказать:
– Мерит Кречет.
Ариадна поглядела на меня уже с разворота.
– Это преемница Обержина, – пояснил я. – Минотавр рассказал о ней вчера. Мы должны были встретиться насчет тебя, но, вероятно, она также теперь и главная в этой… «Эгиде». Скажи о ней Мару и Виктору, хорошо? Даже если я сейчас узнаю, где, кхм… – я инстинктивно оглядел пустой двор, – в общем, надо спасать его по всем фронтам.
Ариадна кивнула, но не отвернулась.
– Как вы поссорились с Минотавром? – спросила наконец.
Я удивился:
– Мы не ссорились.
– Не вчера.
Я помолчал. Обычно с ней это работало. Отвернулся, проверяя, хорошо ли прижат уголок с амальгамой.
– У тебя его фамилия.
– У близнецов тоже.
– Вы одинаково пытаетесь оправдать ее.
Я подвигал книжку, чтоб наверняка: чуть-чуть влево, настолько же вправо.
– Ты был с ним несколько лет, а потом вдруг оказался у Мару. Зная характер Минотавра, причину понять несложно. Дети требуют внимания. Это трудно. Но тогда неясно, за что тебе извиняться.
Я вздохнул, выпрямляясь. Я знал, что поступал так себе. Многострадальная, распятая под щеткой стеклоочистителя книга не заслужила подобного обращения даже от ярых противников любовных романов.
– Он меня достал. Я молча ушел. Все просто.
– Это ожидаемо.
– Это неправильно. Мне следовало объясниться. Сказать все лично. Мару говорит, кто-то всегда должен быть умнее.
– Так не работает в асимметричных отношениях.
Я окинул Ариадну взглядом – такую безвозрастную в плаще на три размера больше нужного и без следа эмоций на лице.
– Иногда мне хочется принять твое беспокойство на свой счет, – я устало улыбнулся. – Но увы.
– Увы, – ответило мне эхо колодезного двора.
Ариадна отвернулась.
– Будь осторожен.
– Не думаю, что здесь мне что-то угрожает.
– С тем, что узнаешь, – пояснила она и ушла.
Я проводил ее взглядом, вернулся в салон. Трюк с дворниками сработал. На заболоченном амальгамой лобовом стекле проступили знакомые нагромождения. Я активировал уджат. Ртуть смешалась с золотом. Продублированные им символы стягивались в комбинации, и я спросил у них как, и я спросил у них где. Они ответили координатами. Уджат перевел.
Южный вокзал.
Я судорожно выдохнул. В кармане снова зазвонил априкот. Я полез за ним, потому что все равно собирался записывать. Потому что думал: Мару. Думал: Ариадне осталась пара дверей. И только машинально приняв вызов, я заметил незнакомый номер. Впрочем, меня это не смутило. Я был находкой для телефонных соцопросов.