Была пятница. Дежурство надзирателя закончилось пять минут назад. Картер знал об этом. Но сам он никуда не спешил. В тюрьме не так-то много развлечений, так почему бы не поприкалываться над этим куском сала?
Надзиратель отер вспотевшую шею, сощурился.
– Послушай, – произнес он тихим, угрожающим голосом.
Возможно, кому-то из заключенных этот голос был что нож, приставленный к горлу. Но только не Картеру.
– Хватит валять дурака. Ты называешь мне свой номер. Я записываю его в бланк, бланк передаю твоему консультанту и отправляюсь домой.
Картер вызывающе изогнул бровь и наградил надзирателя очередным презрительным взглядом.
Надзиратель откинулся на спинку вращающегося стула. Ему было не привыкать к вывертам заключенных, однако этот Картер был изобретательным паршивцем.
– Ты не желаешь назвать мне свой номер. Я опоздаю домой. Опоздание разозлит мою жену. Мне придется ей объяснять, что один говнюк уперся рогом и не желал называть свой номер. Это разозлит ее еще больше. Она начнет орать и спрашивать, почему налогоплательщики должны на свои кровные баксы содержать таких лузеров, как ты, обеспечивая их одеждой и трехразовой кормежкой. – Надзиратель подался вперед. – В последний раз спрашиваю: какой у тебя номер?
Картер невозмутимо поглядел на жирные пальцы надзирателя, потянувшиеся к поясу и обхватившие рукоятку дубинки, и выдохнул. Медленно, всем своим видом демонстрируя скуку. В другой день он бы довел дело до «спринцевания» – так это называлось на тюремном жаргоне. Он бы принял лупцовку спокойно, с приклеенной улыбочкой. Но сегодня он был не в настроении.
– Ноль-восемь-десять-пятьдесят шесть, – равнодушно бросил надзирателю Картер и подмигнул.
Хмурый от досады, что ухлопал столько времени на шесть поганых цифр, надзиратель быстро нацарапал их в соответствующей графе бланка. Отталкиваясь ногами, он подъехал к своему помощнику – молодому блондину – и передал бланк. Ему было лень отрывать свою жирную задницу от стула, чтобы пройти несколько шагов.
Картер ждал окончания спектакля. Блондинчик – так он мысленно окрестил парня – ввел номер в компьютер. Шесть цифр, которые вот уже полтора с лишним года заменяли Картеру имя. Он знал, какие данные увидит парень на экране монитора: угон машин, незаконное хранение оружия, незаконное хранение наркотиков, задержание в пьяном виде, угрожающее поведение в общественных местах и далее по списку. Вопреки распространенному мнению, Картер вовсе не был горд цепочкой своих правонарушений, даже если они и занимали целых два экрана. Однако список позволял ему ощущать себя личностью. Надо сказать, с раннего возраста и до своих нынешних двадцати семи лет Картер безуспешно искал себя. Поиски продолжались, пока сравнительно недавно его не вдарило: список – это… все его достижения.
А-а, плевать.
Картер почесал саднящий порез. Ему было противно думать об этом.
Скрип древнего принтера и шелест вылезающей оттуда бумаги вернули его к действительности.
– Так, мистер Картер, – вздохнул надзиратель, переходя на «вы». – Похоже, вы задержитесь у нас еще годика на полтора. А все кокаин, который у вас нашли.
– Кокс был не мой, – равнодушно возразил Картер.
Надзиратель посмотрел на него с фальшивым участием, потом усмехнулся:
– Чертовски вам сочувствую.
Зная, что до подачи заявления об условно-досрочном освобождении остались считаные недели, Картер решил не дерзить. Он молча взял бланк.
Толстяк наконец-то отправился домой. Его сменил другой надзиратель, похожий на робота. В его сопровождении Картер проследовал по длинному узкому коридору и оказался перед белой дверью. Ладонью толкнул дверь и вошел в тесную стерильную комнатенку, в которой, невзирая на внешнюю чистоту, отчаянно разило признаниями и даже исповедями. Он провел в этой дыре многие часы, но так и не сумел к ней привыкнуть. Вот и сейчас у него заколотилось сердце и взмокли ладони. Потом одеревенела спина и плечи. Он подошел к обшарпанному деревянному столу, за которым сидел крупный, похожий на обезьяну человек. И улыбался.
– Привет, Уэс, – поздоровался он.
Консультанта звали Джеком Паркером. В тюрьме он исполнял функции чего-то среднего между психологом и воспитателем.
– Рад вас видеть, – продолжал Паркер. – Присаживайтесь.