— Выпейте, — сказал Александр, протягивая ей маленький пузырек. — И отправляйтесь спать.
— Это снотворное?
— Да. Если вы уснете вот так, то проснетесь посреди ночи с ужасным похмельем.
— Я поняла, — кивнула Элиза. — Мне выпить прямо сейчас?
Александр кивнул. Она откупорила пузырек и, выдохнув, залпом выпила его содержимое, оказавшееся густой жидкостью с горьковатым привкусом трав и чего-то приторно-сладкого, оставшегося на языке неприятным послевкусием. Поморщившись, Элиза отдала ему пузырек и встала на ноги.
— А я из-за него не просплю? — спросила она неуверенно. Барон усмехнулся.
— Вряд ли. Но, если что, я так уж и быть прощу вам это.
— Спасибо, господин, — она неловко улыбнулась. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Элиза.
Вопреки своим страхам, она уснула быстро и проснулась не позже обычного. Впервые за долгое время, лежа в постели, Элиза чувствовала себя по-настоящему отдохнувшей: у нее почти не болела голова после вчерашнего, и наконец-то не снились кошмары. Даже погода, будто бы подражая ей, обещала быть хорошей: на ясном небе, без единого облачка, весело светило тёплое солнце. За утро она успела пристроить птиц в наскоро сооруженный курятник в сарае, который развалился меньше всего. Разобравшись с курицами, которым осталось только дать имена, она собиралась наконец постирать гобелены с их царственным родственником, как вдруг услышала во дворе знакомое конское ржание.
Выйдя навстречу гостям, она захотела провалиться под землю со стыда. Габриэль привез с собой высокого молодого мужчину, одетого в небогатую, но ухоженную одежду. Увидев Элизу, он поправил пенсне и улыбнулся.
— Здравствуйте, — сказал он с легким акцентом. — Мы так и не познакомились вчера, госпожа. Меня зовут Клаас Винке. Я историк из Кёнигсбергского университета.
========== Часть 5 ==========
Думать Элизе надо было быстро.
— Простите, господин Винке, — заговорила она неуверенно, придумывая на ходу. — Господин барон не говорил, что приглашал вас в замок.
Будь она на родной ферме, то быстро бы взяла в руки веник и прогнала бы незваного гостя, но в Бренненбурге так, наверное, не делали. К тому же, ученого привез Габриэль, и выгонять пришлось бы их двоих. Клаас в ответ на ее неловкие попытки выпроводить его по-доброму улыбнулся, и Элиза отметила, что улыбка у него была красивой, да и сам он не был уродом — светлые волосы были причесаны и собраны в высокий хвост, и пенсне на прямом носу добавляло ему важности.
— К моему большому сожалению, это так, — согласился Клаас. — Но мой проводник сказал, что вы могли бы помочь мне попасть на аудиенцию к его светлости, фройляйн Циммерман.
Элиза бросила на Габриэля полный недовольства взгляд. Ученый говорил много и складно, и ей казалось, что своей многословностью он пытается запутать ее, чтобы она просто соглашалась, не пытаясь даже вникнуть в смысл сказанного. У нее не оставалось другого выбора, кроме как пустить визитёров в замок и посадить в холле.
— Господин барон сейчас занят, — сказала Элиза. — Я спрошу, может ли он уделить вам время, но не обещаю, что он согласится. Что мне сказать о вас?
— Вы очень добры, — снова улыбнулся историк. — Скажите, что я хотел бы просить барона о помощи в моем исследовании. Я пишу работу об истории этих земель и слышал, что в Бренненбурге собрана обширная библиотека. И, естественно, я хотел бы и лично побеседовать побеседовать с его светлостью.
— Хорошо. Ждите здесь.
С каждым шагом, приближавшим ее к двери кабинета, Элиза чувствовала, как все ее внутренности холодеют от страха. Она не знала, правильно ли поступила, вообще впустив гостей в замок, а мысль о том, что ей придется постучаться в двойные двери, ведущие в рабочие комнаты, приводила ее в настоящий ужас. Еще никогда ей не приходилось вот так бесцеремонно отвлекать барона от работы.
Она зашла в знакомый коридор, где обычно оставляла ужин, и замерла перед дверьми. Оставалось просто постучаться, но Элиза и представить не могла, насколько большим был кабинет на самом деле и услышит ли Александр ее вообще. Не зная, что делать, она глубоко вздохнула и прислушалась. Стояла гробовая тишина, как будто бы внутри никого не было. Но как только Элиза приготовилась стучать, раздался звук, похожий то ли на скулеж, то ли на вой, заставивший ее отпрянуть назад.
— Господи боже, — вздохнула она, вздрогнув, когда звук повторился. — Что там…
Собравшись с силами, она подошла обратно. Снова наступила тишина, еще более гнетущая, чем раньше. Элиза задумалась, сколько времени прошло, пока она тут мнется. Может быть, гости устали ждать и ушли, и ей не придется ничего делать. Натянуто улыбнувшись собственным мыслям, она сделала несколько глубоких вдохов и наконец-то несколько раз ударила по двери.
Элизе казалось, прошла целая вечность. Услышав по ту сторону быстрые тяжелые шаги, ей захотелось броситься наутек, но двери перед ней распахнулись, и она увидела Александра. Одетый в грязный рабочий фартук, он вытирал руки платком и был очень, очень зол.
— Фройляйн Циммерман, — за это утро Элиза уже возненавидела свою фамилию и слово «фройляйн», — я просил меня не беспокоить и, помнится, запрещал вам заходить сюда. Вы забыли?
— Я знаю, господин барон, простите, — затараторила она, боясь, что Александр не захочет слушать и выпроводит ее, не дав договорить. — Габриэль привез того историка, о котором я говорила, и он хочет вашей единицы…
— Аудиенции, — поправил Александр раздраженно. Элиза закивала. — Зачем вы его пустили?
— Я не знала, как его прогнать, — она втянула голову в плечи. — Он сказал, что из Кёнигсберга, и пишет какую-то работу и хочет…
— Скажите, что я освобожусь и встречусь с ним, а пока как-нибудь развлеките. Предложите вина, чаю, придумайте что-нибудь.
— Как прикажете.
Она мельком взглянула на Александра и комнату позади него. Прежде, чем двери захлопнулись перед ее носом, она успела увидеть только огромный стол, стоявший посередине, и выставленные вдоль стены витрины. На стенах висели какие-то изображения, похожие то ли на рисунки, то ли на чертежи, но их нужно было разглядывать вблизи. Элиза надеялась увидеть, что издало тот жуткий вой, но единственной зацепкой была только окровавленная тряпка в руках барона. Возможно, лучше ей действительно не знать, в чьей она крови.
— Это не мое дело, — сказала Элиза сама себе, возвращаясь в холл. — Не людей же он там убивает. Даже если бы убивал, это все равно было бы не мое дело.
Ей хотелось убежать в свою комнату, только бы не видеть ни гостей, ни Александра, чтобы они разбирались друг с другом сами, но усилием воли Элиза заставила себя пойти в другую сторону. Проходя мимо Гертруды, она подмигнула ей, надеясь получить поддержку хоть от каменного лица. Гертруда ответила ей веселым журчанием воды — Элиза приняла это за добрый знак. Она было размечталась, что и гости решили ее не дожидаться и уехать, но ее надежды не оправдались. Клаас и Габриэль сидели в холле, непринужденно разговаривая.
— Господин барон сейчас занят, — сказала она, надеясь, что выглядит не слишком бледно. — Он освободится и побеседует с вами.
— Благодарю, фройляйн Циммерман, — улыбнулся Клаас. — Могу я поинтересоваться, чем занят его светлость?
— Я не знаю. И называйте меня Элиза.
— Как скажете.
— Может быть, вы хотите вина? — предложила она, лихорадочно вспоминая, где барон держал бутылки помимо запертого погреба. — Или, может быть, чай?