— Да, — кивнул Александр. — Я сделал все, что хотел. И, спешу вас успокоить, наша маленькая проблема в виде господина Винке тоже решена.
— Вы с ним встречались?
— Да. Мы обсудили все, что произошло, и он принес извинения.
— Это хорошо. — Элиза улыбнулась. — А его невеста?
— Идет на поправку, — ответил барон коротко. — Расскажите теперь, чем вы занимались.
— Я… Я убралась, — начала она с самого тяжелого. — В вашей спальне тоже, если… Если вы не против. Пока вас не было, я дочитала «Праматерь» до середины, — Элиза заметила, как Александр удовлетворенно кивнул. — Один раз съездила в город, купила несколько мелочей, и кое-что на сегодняшний ужин, и… Вы же не будете ругаться?
— За что?
— Я пригласила Габриэля и Маргарет в замок, — призналась Элиза, пристыженно опустив глаза. Из всего произошедшего это значило меньше всего, но сейчас она почувствовала себя нахулиганившим ребенком. — Все было хорошо, мы просто… Ну… Габриэль со мной возился, и я решила, что не могу его не накормить, а Маргарет мы встретили в городе, и вот… Я показала ей свою комнату и познакомила с Гертрудой.
— Главное, чтобы у вас после не возникло проблем, — сказал Александр серьезно. — Ладно, у вас, вы в замке, но ваша сестра…
— С ней все хорошо! — успокоила его Элиза. — Мы придумали целую историю, и об этом всем знала моя мама. Габриэль вечером отвез Маргарет обратно, как будто она нагулялась в городе и устала, а на следующий день приехал ко мне и сказал, что все в порядке и отец ничего не понял.
— Тогда ладно. Единственное, что я хочу сказать — я бы попросил не приводить гостей в моем присутствии.
— Конечно.
Элиза задумалась, не зная, как подвести разговор к письму, а тем более — к настроениям в городе, о которых говорил Габриэль. Александр тоже задумался о чем-то, глядя, как в чашке медленно оседают чаинки. Наконец он ожил, как будто вспомнил о чем-то важном, но вылетевшем из головы.
— Я чуть не забыл, — сказал он, доставая из кармана какой-то сверток. — Это для вас.
Элиза, не зная, что сказать, молча смотрела то на барона, то на сверток. Она совсем забыла о своей просьбе, глупой и детской, и даже не ожидала, что Александр действительно ее выполнит. Дрожащими руками она разорвала бумагу, в которую оказалась завернута небольшого размера шестиугольная коробочка розового цвета. Глаза снова заслезились, но Элиза даже не могла их вытереть. Открыв коробочку, она увидела аккуратно сложенные кубики, посыпанные сахарной пудрой и розовыми лепестками.
— Попробуйте, — сказал Александр, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Лучше с чаем, он может показаться слишком сладким.
Все еще не веря своим глазам, она взяла один и попробовала. Вкус оказался совсем не таким, каким Элиза его представляла, но она не могла сказать, что ей не понравилось: рахат-лукум действительно был очень сладким и тягучим, но вместе с этим она чувствовала и знакомый терпкий привкус дамасской розы.
— Спасибо, — сказала она, запив сладость чаем и сдерживаясь, чтобы не заплакать от чувств. — Большое спасибо…
— Не переживайте так, — Александр улыбнулся и положил руку ей на плечо. — Я рад, что вам понравилось.
Элиза вытерла глаза и с силой прикусила нижнюю губу. Нужно было сказать про письмо. Нужно было рассказать про вечно недовольных альтштадцев, но как она могла говорить о такой ерунде? Наверняка барон хотел отдохнуть, и она просто не имела права портить ему настроение такими глупостями.
— Вы хотите рассказать что-то еще, — выручил ее Александр. — Что-то не особо приятное, я прав?
— Да, — созналась Элиза. — Габриэль сказал, что в городе очень много недовольных. Они напридумывали себе какой-то ерунды, и он боится, как бы они не решили бунтовать. И еще… Он привез какое-то письмо из Лондона. Я его не читала, честное слово!
— Принесите.
Элиза послушно выполнила приказ, по пути остановившись посреди коридора и несколько раз приказав себе успокоиться. Письмо обжигало руки, и в голове у нее снова всплыл тот разговор. Нельзя, прошептала она себе. Ты ничего не слышала и ничего не знаешь.
Она молча отдала письмо Александру и села на свое место. Когда барон прочитал надпись на конверте, в его лице ничего не изменилось — значит, письмо все же было не от брата, и она сглупила бы, если бы бросила в огонь. Но чем дальше он читал, тем мрачнее становился, и тем сильнее в животе у Элизы скручивался колючий комок. В конце концов, дочитав письмо, Александр несколько минут так точно сидел, не шевелясь, и глядя куда-то в пространство. Элиза не решалась его окликнуть, и заглянуть в письмо тоже не смела. Только когда барон посмотрел на нее долгим, но ничего не выражавшим взглядом, она тихо спросила:
— Что-то случилось?
— Да, — ответил Александр, фокусируя на ней взгляд. Он как будто бы долго подбирал каждое следующее слово. — Профессор, о котором я говорил. Он мертв.
Он отвел глаза в сторону. Элизе показалось, на его лице промелькнуло мрачное торжество.
========== Часть 8 ==========
Комментарий к Часть 8
С наступающим Новым Годом! Загляните в отзывы, я там пыталась сказать пару слов и все такое.
Элиза поймала себя на мысли, что стоило бы действительно сжечь письмо.
С того самого момента, как Александр прочитал его, все пошло наперекосяк. Он сделался мрачным и задумчивым и целый день беспокойно бродил по замку, несколько раз даже спустившись в тоннели. Элизу он как будто бы больше не замечал: отказался от обеда, а прямые вопросы попросту оставлял без ответа. Само письмо он забрал с собой, так что она даже не могла прочитать, что такого кроме страшной вести о профессоре написал ему этот Даниэль.
Только под вечер, когда Элиза была занята ужином, барон возник на пороге кухни. На его лице она снова видела ту же мрачную решимость, что заметила в день, когда исчез Клаас. Ничего толком не объясняя, он положил перед Элизой конверт с темно-красной восковой печатью, на которой красовался тот же герб, что и на карете.
— Скажите, фройляйн Циммерман, — ее покоробило от формального обращения, которого она не слышала уже давно. — Вы можете добраться до города самостоятельно?
— Самостоятельно? — переспросила она задумчиво. — Наверное, да.
На лошади они ехали от Альтштадта до замка около двух часов, значит, пешком Элизе потребовалось бы вдвое больше времени. Она не смела отказывать барону, но что-то в мысли о том, чтобы вот так просто пойти в лес, пугало ее. Элиза сама не могла понять, что было не так: она не боялась ни темноты, ни волков. Возможно, ее пугал именно Александр и то, как он пытался вести себя с ней как обычно, хотя невооруженным глазом было видно, что он сам не свой. Если бы он объяснил прямо, что все-таки произошло и что написано во втором письме, которое она должна отнести, Элизе было бы намного проще.
— Наймите гонца, — сказал он. — Если понадобится, заплатите больше, но сделайте все, чтобы он отправился в Лондон прямо сейчас.
— Господин барон, я могу спросить?..
— После того, как вернетесь. Поторопитесь, пока не стемнело.
— Как прикажете. Я только…
— Оставьте, — перебил барон резко. — Отправляйтесь сейчас.
Послушно оставив не приготовленный до конца ужин, который все равно никто не стал бы есть, Элиза взяла конверт и спрятала в карман. Александр проводил ее до ворот и дал увесистый кошель с деньгами. Она была рада, что так и не стала доставать из погреба гуся — только перевела бы продукты. Барон все равно был полностью погружен в свои мысли, и она не хотела даже лишний раз его тревожить. Только одно Элизу напрягало: он совсем не был похож на человека, убитого горем от потери близкого друга. Скорее всего, в письме было что-то еще, что-то намного важнее, чем жизнь несчастного профессора.