— Господин барон, — постучалась она. — Можно?
— Да, — отозвалось с той стороны. — Входите.
Она зашла в спальню, снова вспомнив, как вломилась сюда в первый раз. Когда она пришла утром, Александр уже проснулся, но не упустил возможности пошутить, что на этот раз «умереть» у него не получилось. Сейчас же барон сидел за письменным столом, на котором лежала стопка писем.
— Даниэль приехал, — объявила Элиза. — Я проводила его в гостиную.
— Я видел из окна, — кивнул Александр. — И как он вам?
— Не похож на Клааса, — ляпнула она первое, что пришло в голову. — То есть… Наверное, он неплохой человек, я не знаю, не могу сказать вот так.
— Все с вами понятно, Элиза, — Александр усмехнулся. — Пусть он немного передохнет. Я встречусь с ним позже.
— Я так ему и сказала.
— Хорошо. Можете быть свободны.
Она всеми силами пыталась спрятать смущение, но, судя по поведению барона, получалось совсем плохо. Не желая никого больше видеть, Элиза поспешила на кухню, надеясь хотя бы за готовкой успокоиться. За свои восемнадцать лет она общалась с молодыми людьми совсем немного — единственными ее друзьями были Габриэль и Джейкоб, к которым она относилась как к братьям. Был один неудавшийся жених, который притворялся, будто бы не знает, что его матушка и герр Циммерман несколько месяцев договаривались о сватовстве, и искренне возмущенный, когда Элиза на первой же прогулке сказала, что видеть его не хочет, и чуть не столкнула в кучу навоза. Отец тогда устроил ей страшную трепку, но ей нисколько не было стыдно, да и сейчас стыдно тоже не было, пусть Элиза давно переросла бессмысленное желание показательно бунтовать. Последние годы ее протест был тихим, но действенным, раз в конце концов она смогла сбежать в замок.
Элизе не хотелось выглядеть перед Даниэлем глупой деревенской девчонкой, краснеющей, стоит на нее только взглянуть, но пока, кажется, получалось только это. Ей хотелось снова вернуть ту Элизу, которая смогла принять в замке незванного гостя и держаться перед ним достойно, но вместо этого вела себя как черте что.
— Позорище, — пробубнила она себе под нос, злобно нарезая морковь. — Как будто англичанина никогда в жизни не видела!
Конечно, дело было не в том, что он англичанин. Даниэль был на удивление вежлив, спокоен и не начал с порога задавать дурацкие вопросы, как некоторые. Элизе по-настоящему хотелось, чтобы их с бароном исследования к чему-нибудь да привели, и она могла бы чувствовать себя соучастницей чего-то великого, даже если ее участие ограничивалось приготовленным обедом и чистыми комнатами.
Закончив с обедом, она взглянула на время. Еще одной вещью, заставившей ее жалеть, что она не родилась мужчиной, было то, что они могли носить жилеты и карманные часы — а ей постоянно приходилось разыскивать их под потолками, да еще и не во всех комнатах они были, а там, где были — не всегда работали. Будь у нее часы, она могла бы стать такой, как Александр — следить, чтобы все происходило секунда в секунду.
Готовя обед к подаче, она поймала себя на мысли, что порция, предназначенная гостю, получилась намного больше, и сначала дико разозлилась, чуть не отбросив от себя тарелку, а затем — рассмеялась. Даниэль ведь действительно выглядел страшно худым, и с его ростом был похож на длинную, длинную палку. Главное, чтобы Александр ничего не заметил, а не то снова поднимет ее на смех.
Накрыв на стол, она, напевая под нос какую-то глупую песенку, пошла в гостиную. Постучавшись, она не услышала ответа, поэтому, подумав немного, все же решила пройти в комнату, рассчитывая, если что, извиниться. Пройдя несколько шагов, она заглянула в спальню и увидела, как Даниэль сидел на кровати, баюкая на коленях что-то, завернутое в плотную ткань. Элиза постучала по дверному косяку, чтобы он не заметил ее первым.
— Простите, — она вздрогнула, когда Даниэль поднял на нее глаза, одновременно полные тоски и надежды. — У вас все хорошо?
— Да, — выпалил он, с осторожностью пряча сверток обратно в саквояж. — Два часа так быстро прошли? Я и не заметил.
— Извините, я не должна была так врываться, — Элиза попыталась улыбнуться, чтобы развеять повисшую между ними тяжесть. — Обед готов. Его светлость, должно быть, уже ждет вас.
— Вам не за что извиняться. Я задумался, вот и…
Ей хотелось сказать что-то в ответ, но вместо этого она молча развернулась и пошла к выходу, показывая Даниэлю, что проводит его до столовой. Наверное, Элиза должна была выразить ему соболезнования по поводу смерти профессора — может быть, вещи из экспедиции ассоциировались у Даниэля именно с ним. Из того, что рассказал Александр, она поняла, что отношения между профессором Гербертом и его подопечным были достаточно теплыми.
Как Элиза и думала, Александр уже ждал их в столовой. Увидев Даниэля, он приветливо улыбнулся и приобнял молодого человека, все еще выглядевшего встревоженным. Не зная, куда себя деть, Элиза отошла за спину барона, делая вид, что поправляет и без того ровно лежащую на столе салфетку.
— Я рад наконец встретиться с вами, Даниэль, — сказал он, показывая гостю на стул. — Вы проделали очень долгий путь, чтобы добраться сюда, верно?
— Путешествовать по Пруссии — одно удовольствие, — ответил англичанин с неловкой улыбкой. — Но Бренненбург и его окрестности — настоящая жемчужина по сравнению со всем, что я видел до этого.
— Надеюсь, вам здесь понравится.
Они приступили к еде. Элиза, стоявшая за плечом барона, украдкой поглядывала на лицо гостя, пытаясь понять, нравится ему или нет. Как бы она ни ругала Клааса за его болтливость, на похвалу он не скупился никогда, но Даниэль, похоже, был человеком очень вежливым и очень стеснительным. Только отдавая ей тарелку, он очень тихо прошептал «спасибо» и, как поняла Элиза по его растерянному лицу, сам не был уверен, услышала она или нет.
Хорошее впечатление о Даниэле сохранялось у нее до самого чаепития. За несколько часов он более-менее освоился в замке и успел побеседовать с бароном, поэтому уже не выглядел таким зашуганным. Когда Элиза принесла небольшой чайник и чашки, ей показалось, что он следит за каждым ее действием. Только отпив маленький глоток, он поставил чашку обратно и взглянул на Элизу с добрым сожалением.
— Чай здесь намного лучше, чем я ожидал, но, фройляйн… — он замялся, ведь ее фамилии до сих пор не знал. — Элиза, в следующий раз я посоветовал бы вам настаивать его на пару минут поменьше.
— Как скажете, — ответила Элиза безразлично, стараясь ничем не выдать своей злости. Она взглянула на барона в поисках поддержки, но ему, казалось, было весело.
— Зато пирог бесподобный, — поспешил добавить Даниэль извиняющимся тоном. — Правда.
— Я рада, что вам понравилось, — сказала она, видя краем глаза, как Александр прячет улыбку. Предатель, ни больше, ни меньше.
Элиза могла понять, когда ее поучали в вещах, в которых она не смыслила совсем ничего, вроде искусства или науки, но еще никто в этом замке не пытался учить ее готовить. Она поняла бы, если бы чем-то недоволен был барон, привыкший к изысканным блюдам и ингредиентам самого высокого качества, но от Даниэля, выглядевшего не лучше Габриэля в его праздничной одежде, она такого не ожидала. Погруженная в свои мысли, Элиза почти не слушала, о чем говорит с ним Александр, и опомнилась, только когда Даниэль бросил на нее быстрый вороватый взгляд и осекся на полуслове.
— Не переживайте, Даниэль, — успокоил его барон. — Мы займемся этим сегодня же. Элиза?