Задачи литературы — показать ужасные, нечеловеческие страдания, все язвы современного строя. «Искусство, — по словам Консидерана, — должно разъять на части нашу цивилизацию, выставить напоказ, без покрывала безобразную, отвратительную, такую, какая она есть на самом деле».
К середине 30-х годов во Франции в результате обострения классовых противоречий начинается новая волна революционных битв. В апреле 1834 года парижские газеты были полны сообщениями о лионских событиях. Опять в городе ткачей раздался боевой клич: «К оружию!», опять кареты, телеги, дилижансы, камни мостовых, бочки и доски, мебель из домов пошли на сооружение баррикад. Потребовалось два часа, чтобы большинство улиц Лиона были перерезаны баррикадами. Над трактиром Бувра восставшие водрузили красное знамя. Бои на улицах города продолжались семь дней.
Толчком к восстанию послужил судебный процесс над организаторами стачки, имевшей место в Лионе еще в феврале. Возбуждение народа возросло также в связи с изданием 25 марта закона против нелегальных союзов. Восстание было подавлено с большой жестокостью. В Париже ожесточенные уличные бои, как отклик на лионские события, продолжались два дня.
Фурье следит за выступлением рабочих в Лионе. Он уверен, что их борьба справедлива и «это их сопротивление является весьма законным и весьма естественным».
Консидеран об этих же событиях пишет, что частые восстания рабочих Лиона неизбежны, они не могут быть предотвращены репрессиями. Только произвол предпринимателей, голод и безработица толкают пролетариев на путь революции. Признавая стачку как метод пролетарской борьбы, он в то же время призывает рабочих не связывать свои интересы с борьбой политических партий, так как это принесет только пролитие крови. Он даже обращается к частным партийным деятелям с призывом «перестать компрометировать дело пролетариата» вовлечением его в борьбу за «кровавую республику».
Высоко оценивая решимость лионцев, и Фурье и Консидеран, однако, далеки от мысли, что именно этот восставший во имя хлеба и работы рабочий люд сможет стать преобразователем общества.
Фурье упорно размышляет о судьбах зарождающегося рабочего класса. Он видит борьбу пролетариев за свои права, видит и то, что эта борьба все обостряется. Но принадлежит ли данному классу будущее? Фурье в этом совсем не уверен. Более того, он приходит к огорчительному для себя выводу, что народные массы не подготовлены к тому, чтобы правильно понять и принять его «открытие».
Он не считает восстание лучшим способом доказывать свои права. Обоюдная жестокость мятежников и солдат возмущает его до такой степени, что он даже готов принять сторону усмирителей, о чем и сообщает откровенно в одном из писем Мюирону по горячим следам бойни на парижской улице Транснонен: вот, мол, когда настал момент обратиться к правительству!
В какую бы сторону ни разгорались политические пожары, статьи Фурье 1834 года по-прежнему нацелены на пропаганду «открытия», он снова полон надежд, снова обращается к «кандидатам», недвусмысленно называя одну из статей «Обзор кандидатов». В последних номерах «Фаланстера» две его статьи предназначены специально для министра внутренних дел Луи Адольфа Тьера; Фурье стремится заинтересовать его налоговым вопросом, который можно урегулировать с помощью ассоциации. Это кажется немыслимым: он взывает к Тьеру — ярому монархисту, на руках которого еще не остыла кровь преступления на улице Транснонен, Тьеру — будущему палачу Парижской коммуны. И все же это так.
Обращаясь к министру-«кандидату», Фурье возмущается и «лживой торговлей», и «лживыми друзьями народа», а особенно «слепым либерализмом», усматривая в либерализме одно из самых опасных общественных заблуждений, которое под маской народности ничего не дает народу — ни работы, ни хлеба, а только питает его торгашескими иллюзиями. Современному либерализму Фурье противопоставляет истинное свободолюбие, которое достижимо только при строе Гармонии.
Среди его публикаций этого года, кроме яростных нападок на критиков, выступающих против «открытия», встречаются и статьи в адрес тех учеников, которые искажают его идеи: он старается показать ошибочность их доводов и предостеречь от возможности раскола, так как это принесет только вред всей школе. Но не одни только огорчения доставляют ему ученики. Фурье видел, сколько сил и энергии прилагает Виктор Консидеран, чтобы поддержать дух единства среди фурьеристов. От души порадовался учитель, когда получил только что вышедшую из печати первую книгу Консидерана «Предназначение общества». Автор, разделяющий политические иллюзии учителя, посвящал ее ни много ни мало самому «королю, который в качестве главы правительства и первого собственника Франции больше всего заинтересован в общественном и частном преуспевании, в счастье индивидуумов и нации». Консидеран уверял, что фурьеризм не имеет ничего общего с революционным движением, он — за «совершенно мирное решение» проблемы — путем создания «истинной ассоциации», которая «гармонически сводит воедино интересы капитала, труда и таланта».