К вечеру Шарль бежал из Лиона, убеждая себя, что никогда не поддастся на уговоры матери. Дома выслушал неприятные укоры, через некоторое время согласился поехать в Руан. Но ученичества в руанском торговом доме тоже не вынес и снова бежал. Однако, не видя выхода, не имея средств к существованию, юноша в конце концов должен был смириться, дав согласие заняться торговлей.
Через много лет, вспоминая о своей юности, он напишет: «…Я склонил шею под игом… потеряв свои лучшие годы во лжи, слыша со всех сторон прожужжавшее мне за это время уши зловещее предвещание: «Уж очень честен этот малый! Совсем не годится для торговли». И действительно, я был одурачен, ограблен во всем, что только ни предпринималось. Но если я нисколько не гожусь, чтобы заниматься торговлей, то вполне гожусь, чтобы разоблачить ее».
Правда, сохранились воспоминания Фурье, что перед тем, как отдать его на обучение в торговый дом, мать, видимо под впечатлением его школьных наград, отправила Шарля в Дижон, где он изучал риторику. Поэтому мы не знаем, был ли он свидетелем того, как в 1788 году восставшие безансонцы вышли на улицы города, а солдаты местного гарнизона отказались стрелять в народ.
Год 1789-й. Наступивший кризис всей феодально-абсолютистской системы Франции достиг крайней остроты. Отсталое сельское хозяйство, цеховой строй с его рутинной техникой и организацией труда в промышленности, разобщенность провинций, узость внутреннего рынка и крайняя бедность народа тормозили рост и развитие новых производительных сил страны.
Став самым богатым, экономически могущественным классом, но отстраненная от государственного руководства, буржуазия постоянно наталкивалась на ограничения, правительственный контроль. Жадно стремясь к власти, она надеялась в своих интересах по-новому устроить государство. Неограниченный феодальный гнет в деревне разорял крестьянские массы. Лишаясь имущества и крова, превращаясь в бродяг и нищих, крестьяне уходили в леса. В безысходном положении находились рабочие крупных городов страны.
Политика расточительных затрат привела государство к состоянию полного банкротства. Закрывались промышленные предприятия, свертывалось строительство, и доведенный до отчаяния народ брался за вилы и топоры. Вооружались целые деревни. Весной 1789 года мятежи вспыхивали в разных концах страны. Народ требовал хлеба и установления доступных цен на продукты питания.
Взятие ненавистной и грозной крепости-тюрьмы Бастилии исполненными веры в свои силы восставшими парижанами подорвало основы старого режима. Это было начальным событием революции. Весть о ее победе в Париже эхом распространилась по всей Франции.
Факелами пылали помещичьи замки и усадьбы, крестьяне делили луга и леса, жгли кабальные бумаги, расправлялись с наиболее ненавистными помещиками. Дворяне, духовенство, состоятельные буржуа, охваченные страхом, бежали в Париж или за границу. В больших и малых городах восставшие создавали новые муниципалитеты. Почти одновременно поднялась городская беднота Лилля, Марселя, Тулона и Экса. В Страсбурге восставший народ два дня был хозяином города. Жители Руана и Шербура заставили спекулянтов распродать хлеб по сниженным ценам. В Труа народ захватил оружие и овладел ратушей. В апреле рабочие Сент-Антуанского предместья Парижа оказали мужественное сопротивление правительственным войскам. Много рабочих было убито.
Во всех городах королевства, как только туда доходила весть о событиях в Париже, восставший народ замещал старые власти новыми выборными органами — муниципалитетами. В них в большинстве случаев вошли именитые представители третьего сословия. Эта «муниципальная революция» в результате привела к власти буржуазию, которая использовала движение восставшего народа в своих интересах. В Лионе была организована буржуазная милиция. От своей победы народ ничего не выиграл. Не изменилось его положение и после того, как в августе 1789 года Учредительное собрание, приняв Декларацию прав человека и гражданина, торжественно провозгласило, что «люди рождаются и остаются свободными и равными в правах». Принятием Декларации буржуазия надеялась успокоить народные массы. Но, являясь для своего времени документом большого революционного значения, Декларация узаконивала имущественное неравенство. Объявляя право частной собственности, буржуазия яростно защищала это право от народа.
Сотни мелких предприятий, занятых производством никому не нужных в эти дни предметов роскоши, закрывались, а на улицах городов оказывались толпы безработных. В деревне конфискованные земли были объявлены национальным имуществом и должны были быть реализованы для покрытия государственного долга. Крестьяне не могли раскупить земли, продаваемые большими участками. Распродажей национализированных земель воспользовалась буржуазия. Нехватка и рост дороговизны продуктов питания били в первую очередь по рабочим, ремесленникам, сельской бедноте.