У двери я нашла кипу запыленных каталогов и составила список одежды, которая, как мне казалось, могла сделать меня более похожей на них, косметики, которая могла бы им понравиться и была совсем не похожу на мою. Пока мама спала, зазвонил телефон. Я отвечала, подражая ее голосу, нервно отрывая полоски от обоев. Она ничего не заметила.
В понедельник, однако, девчонок в школе не оказалось. Я переходила из аудитории в аудиторию, ожидая наткнуться на них на каждом углу, заметить в безликой толпе. Я обошла спортивные площадки в надежде найти там Алекс, чье имя видела в составе команд по нетболу[5] и лакроссу; прочесала все закоулки читального зала в поисках Грейс; затем мастерские, где, возможно, занималась рисунком Робин. Ни самой себе, ни им я бы ни за что не призналась, что пытаюсь их найти, – я просто слонялась, злясь на весь свет. Я уверяла себя, что изучаю географию школы.
Остановившись перед кафедрой английской литературы, я увидела написанные на доске крупным почерком строки из Чосера. Я помню их даже сейчас: «Подумать только, что воображенье / Такое может вызвать потрясенье, / От выдумки ведь можно умереть»[6].
– Привет, новенькая, – прозвенел у меня за спиной, вспугнув тишину, чей-то голос.
Я резко обернулась и перехватила изучающий взгляд невысокой – а точнее сказать, крохотной – блондинки, одетой с головы до пят в цвета школьной спортивной команды. Она наматывала на палец ленточку. Она была красива, но какой-то сонной красотой – с тяжелыми, как у куклы, полуопущенными веками, которые хотелось закрыть большим пальцем.
– Ты что тут делаешь? – Она смотрела на меня с легкой улыбкой, наполовину приветливой, наполовину подозрительной.
– Да так… Осматриваюсь.
Ладони почему-то вспотели.
– Я видела тебя на прошлой неделе с этими странными девицами. Это, конечно, не мое дело, но… Ты вроде нормальная девчонка, и если хочешь завести здесь друзей, держись лучше подальше от этой компании.
– Почему?
Удивило меня не ее мнение о девушках – хотя, естественно, стало любопытно, – а тот факт, что меня вообще кто-то заметил. Сама себе я казалась невидимкой, растворившейся в толпе.
– Ты правда хочешь знать?
Я кивнула. Кто-то в коридоре запел высоким голосом, слегка фальшивя. Девушка поморщилась.
– Что ж, ладно, – сказала она, перебрасывая рюкзак с одного плеча на другое. – Эмили Фрост помнишь?
Я повторила про себя имя. Где-то я его слышала, но где именно, так и не вспомнила. Я пожала плечами.
– Где ты, говоришь, училась?
– В Кирквуде.
– Стало быть, ты местная. В таком случае ты могла слышать это имя в новостях. Похоже на случай с Ричи.
– С кем, с кем?
– Ричи. Ричи из «Маникс»[7]. Исчез. Бесследно. О господи, ты хоть что-нибудь читаешь? – В тоне ее, на удивление приятном, слышался мягкий упрек. Я кивнула. – Об Эмили весь прошлый год в новостях говорили. Она похожа на тебя, разве что… – Девушка оборвала себя на полуслове. У меня перед глазами стояло лицо – я знала, что сейчас скажет блондинка. – Красивая. Красивее тебя.
– Да, да, помню. Но…
– Ладно, неважно. – Она оживилась и шагнула ко мне. Я услышала шуршание бумажных салфеток, ощутила химический запах дезодоранта и мускус. – Короче, Эмили была ближайшей подругой Робин, и все четверо были практически неразлучны. А однажды что-то случилось, они поссорились, с неделю не разговаривали друг с другом, а потом – раз! – она исчезла. Говорили, что покончила с собой, но тело так и не нашли. И еще кое-что, если при этих трех упомянуть Эмили, как они просто встают и уходят. – Она понизила голос. – Знаешь, если бы нечто подобное случилось с моей лучшей подругой, вряд ли мне удавалось бы сохранять такое же спокойствие.
Я попыталась выдавить из себя подобие улыбки, придумать какой-нибудь неопределенный ответ.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила я наконец.
– Да так, чтобы ты была в курсе наших дел. – Она пожала плечами. – Может, пойдем перекусим? Кстати, меня Ники зовут.
В мрачной духоте столовой меня обволокло пеленой странных ассоциаций и искусственных запахов: кокос, лаванда, лимон, – здесь толпились, хихикая и кудахча, девицы с птичьими конечностями и безупречно-белыми зубами. Смех той, что стояла рядом со мной, больше напоминал лошадиное ржание, а глаза ее были как у дохлого жука.
7
Роберт Джеймс «Ричи» Эдвардс – валлийский музыкант, основатель рок-группы «Manic Street Preachers». Бесследно исчез 1 февраля 1995 года.