Вне себя от возмущения, Малко побежал в спальню, подобрал обгоревшие лоскутья свитера и кинул их под ноги Тулле. Не веря своим глазам, девушка долго смотрела на обугленные клочья шерсти и вдруг разрыдалась:
– Ради Бога, простите! Я решила...
– Что же слу...
Тулла подскочила, услышав приближающийся вой сирены. Она прислонилась к стене, по-прежнему держа перед собой полотенце, и устремила на Малко расширившиеся от ужаса глаза.
– Полиция! Умоляю вас, скажите им, что какой-то человек кинул в дом бомбу и что вы видели, как он убегал.
Сирена смолкла у дома и почти сразу входная дверь затрещала от ударов. Малко натянул брюки и пошел отпирать. Сзади звучал умоляющий голос Туллы:
– Скажите им, что вы его видели!
За дверью стояло десятка полтора очень молодых солдат. Неуклюжие в пуленепробиваемых жилетах, настороженные, они держали наизготовку самозарядные винтовки «Нато». Вместе с ними находились два полицейских чина в штатском из Особого отдела. Для начала они пожелали установить личность Туллы и Малко. Ему пришлось объяснять, кто он такой и почему оказался на вилле. Полицейские слушали его, не перебивая. Тем временем другие солдаты обшаривали сад.
Тулла, очень бледная, дрожащая, с покрасневшими глазами, сидела на краешке дивана в белом шерстяном свитере, едва отвечая на вопросы чинов в штатском. Один из них обратил к Малко недоверчивый взгляд.
– Вы что-нибудь видели, сэр? Что произошло?
Приняв вид в высшей степени добропорядочного человека. Малко пустился в объяснения:
– Я лежал в постели, но не спал, как вдруг в соседней комнате послышался звон разбитого стекла. Я подбежал к окну и увидел бегущего прочь человека, а через несколько секунд раздался взрыв. Вот все, что я имею сообщить вам. Непонятное происшествие.
Полицейский почесал горло. В гостиной пролетел тихий ангел с ожерельем из гранат вокруг крыльев. Чин в штатском молвил густым басом:
– Благодарю вас, сэр.
Второй полицейский поднялся и пошел осматривать спальню Туллы. Вернувшись, он объявил:
– Произошел взрыв не очень мощного устройства. Это все, что можно сказать.
Первый полицейский поигрывал паспортом Малко, не сводя с него пристального взора, словно гипнотизируя. Отведя наконец глаза, он повернулся к девушке:
– У вас есть недоброжелатели?
Тулла вызывающе усмехнулась:
– Разумеется! Все паршивые протестанты этого города до одного!
Ей было прекрасно известно, что оба полицейских принадлежали к протестантам, как и все сотрудники Особого отдела. Малко заметил, как надулись желваки на челюстях полицейского. Чувствуя себя неуютно в тесной комнате, солдаты переминались с ноги на ногу.
Полицейский со вздохом положил паспорт Малко и ледяным голосом обратился к Тулле:
– Желаете ли вы, чтобы вас доставили в госпиталь для обследования?
Девушка покачала головой:
– Нет, благодарю.
– Прекрасно, – продолжал полицейский. – Извольте оба явиться завтра в Особый отдел для дачи показаний.
Оба полицейских встали. Солдаты тотчас с видимым облегчением направились к выходу.
Тулла тщательно заперла дверь за последним из них. Послышался шум отъезжающих машин. Полиция оказалась расторопной, явившись на место менее чем через пять минут после взрыва.
Вернувшись в гостиную, Тулла кинулась в объятия Малко, всем телом прижимаясь к нему. Тугие груди податливо притиснулись к его груди, и он ощутил, как горячая, упоительная волна охватывает его.
Словно догадавшись, что с ним происходит, девушка отстранилась. От ее волос все еще пахло паленым.
– Спасибо! – порывисто поблагодарила Тулла. – Спасибо!
Малко посмотрел ей прямо в глаза.
– Тулла, скажите мне правду.
Видимо, колеблясь, она отвела взгляд.
– Не знаю, я спала. Я очень испугалась.
Малко покачал головой, вынул из кармана осколок толстого беловатого стекла и показал Тулле.
– Молоко, которое вы собирались пить, опасно для жизни!
Тулла покраснела и отвернулась.
– Не понимаю, о чем вы...
– О том, что вы сами устроили взрыв, неосторожно обращаясь с опасными веществами.
Тулла молчала почти минуту, проглотила слюну и улыбнулась ангельской улыбкой, от которой у Малко мурашки пошли по коже.
– Вы правы. Я наполняла взрывчатой смесью молочную бутылку, которую собиралась оставить под дверьми какого-нибудь протестанта. Она взорвалась бы у него в руках.
Малко молча смотрел на нее, но Тулла обрела хладнокровие и спокойно выдержала взгляд его золотистых глаз. Грудь ее дышала ровно под белым свитером. На запястьях и на тыльной стороне рук вздулись багровые волдыри.
– Из фенола и серной кислоты я получала пикриновую кислоту, – объяснила она, – но смесь случайно соприкоснулась с металлом и произошел взрыв.
Казалось, хозяйка дома приносит извинения гостям за то, что подгорело жаркое.
– Так погибло много наших товарищей.
Малко с состраданием посмотрел на нее.
– Не окажись здесь меня, вы сгорели бы заживо!
На ее губах появилась слабая улыбка.
– Знаю. Но вы были совершенно неподражаемы с «синеносыми»! Не будь вас, они увезли бы меня в Лонг Кеш.
Малко решил рассеять последние свои сомнения:
– Вы, конечно, член ИРА?
– Временной ИРА, – с живостью уточнила она. – Англичане зовут пас «времяками». Мы отделились от официальной организации, потому что она не верит в действенность насилия... Мы поставили перед собой задачу изгнать англичан и провозгласить Ирландию социалистической республикой.
Она объявила свое кредо ясным голосом, гордо выпрямившись, – не то Жанна д'Арк, не то Ракель Уэлш.
– Сколько вам лет, Тулла? – полюбопытствовал Малко.
– Девятнадцать.
– И как давно вы занимаетесь политикой?
– Три года. Я поздно начала.
Голос ее звучал серьезно. Видя нескрываемое удивление Малко, девушка пояснила:
– Одна моя подруга отбывает шестилетнее заключение в женской тюрьме в Армаге. Ее схватили при попытке ограбления банка, когда ей было шестнадцать лет. Мать долгое время противилась тому, чтобы я занималась политикой. Но поскольку все мои однокашники по Королевскому университету занимались ею, она в конце концов уступила.
– Вам не кажется, что исчезновение вашего отца как-то связано с вашей деятельностью?
Тулла покачала головой.
– Нет. Это была моя первая попытка изготовить бомбу. Но я хочу отомстить за папу.
– Откуда в вас такая уверенность, что его убили протестанты?
– Я уверена! – упрямо заявила она.
Тулла тряхнула опаленными волосами.
– Пойду приму душ и перевяжусь.
Малко смотрел, как покачиваются на ходу ее бедра. Если Тулла занималась любовью с такой же страстью, как войной, ею, безусловно, стоило заняться. Любопытный экземпляр.
Однако путешествие в Ирландию он совершил не для того, чтобы убедить ее образумиться, а чтобы пролить свет на тайну исчезновения Билла Линча.
Малко издали увидел красное пятно телефонной будки и обернулся к Тулле.
– Мне нужно позвонить.
Девушка звонко рассмеялась. Если не считать нескольких ожогов на лице, опаленных волос и повязки на правой руке, взрыв не оставил на ней следов.
– Вы шутите? Взгляните!
Малко сбавил ход. Маленькая красная будка стояла без телефона, без стекол, без двери...
– В Белфасте они почти все разбиты, – пояснила Тулла. – «Проды» пожгли все на нашей стороне, а мы у них все взорвали. Вам надо ехать в гостиницу «Европа». Там в холле есть кабины.
Малко набрал скорость и поехал дальше по Фоллс-роуд, главной магистрали католического района. Ему казалось, что он попал в город, подвергшийся воздушному налету. Во всех домах вместо выбитых стекол вставлены куски картона или доски. От некоторых домов остались одни фасады с заложенными кирпичом амбразурами окон, от других не осталось вообще ничего, и на их месте были устроены автостоянки. Тротуары кишели плохо одетым шумным людом. У обочины впереди них остановилось такси, и оттуда вывалились семь пассажиров. За три пенса можно было поехать в любое место города, только не в протестантский район. Даже заикнуться нельзя было о том, чтобы вас отвезли с Фоллс-роуд на Шенкрилл-роуд, хотя одна отстояла от другой на каких-нибудь полкилометра...