– Только быстрее. Мы должны спешить. Солнце садится. Я чувствую, как они начинают шевелиться. Нам нежелательно быть в воде, когда они проснутся.
Раздался ещё один треск, и Эрен подтянулся к дыре, которую проделал и просунул голову внутрь. Через секунду он отклонился назад, морща нос, и сообщил:
– В трюме вода. Дайте мне минуту, чтобы пройти на другую сторону.
Затем маленький курсор исчез в дыре. Вскоре он появился и кивнул Тави, затем протянул руку.
Исана почувствовала, как испытываемое ее сыном ощущение восторга от новых, захватывающих впечателений тускнеет и сменяется сожалением и железной решимостью. Он оттолкнулся от воды, схватился за нож, воткнутый Эреном в корпус корабля, и с помощью курсора забрался внутрь.
Ему пришлось протискиваться через отверстие, выставив вперед одну руку, – настолько широкими стали его плечи. Исана вновь поразилась тому, как сильно подрос мальчик.
Китаи была следующей, и ей едва ли нужна была протянутая курсором рука, чтобы забраться внутрь. От Китаи исходили эмоции, которые Исана всегда ощущала в ней: что-то схожее с независимым кошачьим любопытством к окружающему ее миру и ощущением собственной привязанности к нему.
Наконец, оглянувшись на Исану, полез Арарис. Она отчетливо ощущала его беспокойство за нее.
– О, во имя великих фурий, – прошептала Исана, махнув ему рукой. – Иди. Я в большей безопасности, чем ты.
Арарис нахмурился, колеблясь.
Исана почувствовала ход его мыслей, их внезапное, необъяснимое тепло, и ее щеки вспыхнули.
– Мне тоже нравится, как ты смотришься мокрым, – сказала она ему. – Но сейчас не время.
Его глаза удивленно распахнулись, он одарил ее почти мальчишеской улыбкой и подмигнул. Затем он тоже взобрался на корпус и влез в отверстие.
Исана прикусила нижнюю губу и стала ждать, следуя за кораблём. Её обострившиеся чувства продолжали наполнять её с новообретённой ясностью и глубиной, и это сделало сложным то, что иначе было бы очень простым делом – просто держаться рядом с корпусом корабля – стало трудно сосредоточиться на чём-то.
Движение волн, бездумное и целенаправленное перемещение акул, кружение более мелких рыб, пирующих на том, что падало из пастей спящих левиафанов, всё смешалось в нечто прекрасное, почти гипнотическое, словно грандиозный танец, исполняемый лишь для неё.
Вокруг неё простиралось море, безграничное и мощное, безжалостное и щедрое, и она чувствовала всё это до такой степени, что на несколько секунд потеряла чувствительность в своих собственных конечностях, их нервы и мышцы затерялись среди всех бесконечных движений живого моря.
Страх и внезапная сильная боль ударили её, как пощёчина. Она оказалась впереди Мактиса, и поспешила вернуться на своё место. Последовал ещё один приступ растерянности и боли откуда-то из корабля – великие фурии, она не могла ничего чувствовать отсюда, не с такой кристальной ясностью. Она даже не могла видеть того, кто пострадал.
Паника за родных её сердцу вцепилась в неё. Вдруг что-то случилось с одним из её близких? Связь между близкими людьми, и особенно членами семьи, уже давно зарекомендовала себя в качестве фактора, расширяющего у заклинателей воды и так острое эмпатическое восприятие, и если Тави или Арарис были ранены, это могло объяснить, что…
Корабль вдруг вздрогнул в воде. Это не было значительным движением – только лёгкий толчок, выбившийся из ритма с волнами вокруг него, когда заклинательство воды вокруг корпуса Мактиса внезапно ослабло.
Следующая волна разбилась о нос корабля с рёвом, словно миниатюрный шторм, и от удара поднялось огромное облако солёных брызг.
Исана почувствовала внезапный прилив эмоций от Мактиса. Недоверие уступило место панике и ужасу, и каждый аспект эмоций был ослепительно интенсивным. Они полоснули её, как бритвы, и она едва могла удержаться на воде.
Люди на корабле начали кричать. Сапоги застучали по доскам палубы. Ближайший из криков раздался меньше чем в двадцати футах, на палубе судна над ней.
Исана боролась, пытаясь сдержать агонию своего восприятия, отдалиться от них, и как только ей это удалось, она почувствовала, как замедляется, внезапно двигаться сквозь воду стало заметно труднее.
Она стиснула зубы и оставила себя открытой для болезненных вспышек эмоций и продолжила двигаться рядом с кораблем, хотя ее уже начинало трясти, от чистой, нервной реакции на страх.
Еще минута прошла, и никто не появился в отверстии в корпусе судна. Хуже того, были еще резкие крики внутри корабля, и звон стали о сталь. Потом – свистящий звук и низкий вой перенапряженной древесины, ближе к носу, где как правило размещались заклинатели.
Это повторилось дважды, и затем босая нога Арариса выбила треугольную секцию обшивки, края были четким и ровными, как будто выпиленными. Разбитые доски попадали в море. Сингуляр смотрел из дыры, ища Исану, и махал ей рукой.
Исана рванулась вперед по волнам, как раз когда Тави возник в проломе и упал в море, неловко, так будто его пропихнули.
Исана потянулась сквозь воду и сжала в руке одну из веревок, и снова догнала корабль, как раз когда выскочил Эрен и солдатиком вошел в воду. Китаи была следующей, нырнув через пролом, она вытянулась руками вперед, чтобы войти в море изящной рыбкой.
Исана кружила вокруг них, пока не убедилась, что все крепко держатся за веревки. Становилось все труднее сосредоточиться, и Исана вдруг понял, почему.
Левиафан проснулся.
Казалось, словно само море начало закипать медленным, чудовищным гневом.
У них осталось очень мало времени.
Исана прижалась так близко к пролому насколько осмелилась. Скрываться больше не было смысла, и она крикнула:
– Арарис! Арарис, скорее!
Сталь звякнула о сталь внутри корабля. Человек вскрикнул в агонии.
– Арарис!- звала Исана.
– Вороны побери, – рычал Тави. – Это я должен был идти последним.
Расплывчатая фигура возникла в проломе, и снова клацнула сталь.
Исана увидел вспышку фиолетовых искр, встретившую целый дождь лазурных, в момент когда клинки двух мастеров металла столкнулись, а затем алый от крови клинок упал через доски обшивки рядом с проломом.
Арарис, ставший безоружным, спотыкаясь выполз из пролома в корпусе, и свалился в море. Воду вокруг него сразу же окрасили малиновые полосы.
Исана уставилась на него, вдруг не в состоянии сосредоточиться, не в состоянии ничего придумать. Паника на корабле и гнев моря оба тяжким бременем навалились на неё и парализовали.
Тави протянулся и подхватил Арариса под руку. Двигаясь как в хореографической постановке, Китаи подхватила другую руку Арариса, и он оказался между ними, так что его лицо осталось над водой.
– Давай! – закричал Тави. – Уходим, уходим, уходим!
И в этот момент звук поднялся с глубины. Исана никогда не слышала ничего подобного.
Такой глубокий, что пробирал до костей, поднимаясь до высокого свиста или крика, который врезался в ее барабанные перепонки как острые иглы. Поверхность моря вздрогнула вместе с ним, образуя облако мелких брызг, которые поднялись на несколько сантиметров над водой.
Звук ударил ее, и вместе с ним пришла вечная, нечеловеческая, безумная ярость, и такое количество, такая масса чувств, заставили ее руки и ноги дрожать от бессильного ужаса.
А потом это повторилось, позади них. И снова впереди. И снова, и снова, и снова, по мере того, как левиафаны ощущали присутствие непрошеных гостей в их море.
– О, – Эрен задыхался от чистого ужаса. -О, о, о. Это не сулит ничего хорошего.
Исана чувствовала, как потревоженные левиафаны начинают перемещаться, и по сравнению с их движениями корабль смотрелся детской игрушкой подпрыгивающей на поверхности пруда. Другие морские создания закружились в безумном ответном рефлексе, мелкие рыбешки рассеивались, в то же время акулы стали беспокойнее и нетерпеливее, а их движения – резче и беспорядочнее.
С ужасающей ясностью Исана ощутила момент, когда некоторые из них почуяли запах крови Арариса в море и, разрезая волны плавниками, двинулись к нему.