— Вы лжёте, — сказала убийца.
— Вы можете позволить себе решать это? — Тон Исаны стал откровенным. — Вы хотите принять это решение за него, Наварис?
Тави почувствовал, что усмехается.
— Ну а сингуляр? — спросила Наварис. — Почему я должна оставить его?
— Сципио — его друг, — оветила Исана. — Мертвый, он бесполезен для вас. Живой, он — заложник.
— Также, мертвый он больше не будет мне угрозой, — пробормотала Наварис.
— Не могу поспорить с этим, — сказала Исана. — К тому же я боялась бы его. Особенно, если бы я была вами.
Голос Наварис стал очень тихим.
— Особенно?
— Да. Это, в некоторой степени, должно быть трудно для вас. В конце концов вы выиграли больше поединков, чем когда-либо сражался Арарис Валериан. Вы, конечно, убили больше вооруженных противников, чем он когда-либо. И все же, как я думаю, вы прожили всю свою жизнь в его тени. В конце концов у него есть имя. Независимо от того, сколько времени вы доказываете свою силу, он всегда будет лучшим, — Она замолчала на мгновение, прежде чем продолжить: — Если вы сразитесь с ним и проиграете, что ж, это бесспорно все докажет.
Тави немного придвинулся, чтобы заглянуть в окно. Исана сидела на полу между двумя трупами — Ибрусом и его помощником — и перед Наварис, так невозмутимо, будто за чашкой чая. Арарис был все еще погребен под щебнем, и один из сингуляров Арноса стоял над ним, приставив меч к его горлу.
Исана была сосредоточена на Наварис, и Тави внезапно понял, что она наблюдала за её реакцией на свои слова, используя свою магию воды, чтобы знать, что сказать убийце, чтобы понять, что ей движет.
— Конечно, — добавила Исана, немного наклоняясь вперед, — Если вы убьете его здесь, то у вас никогда не будет шанса победить его. Вы никогда не сможете доказать всем, что вы — самый величайший меч в Алере. Принимая во внимание, что, если вы возвратите его своему нанимателю живым, он, скорее всего, прикажет вам избавиться от него в любом случае.
Наварис уставилась на Исану, замерев. Двигались только ее глаза.
— Вы лучше, чем он, Наварис, — сказала Исана. — Вы прикололи его к корпусу Мактиса как насекомое, и если бы он не бежал, всё было бы кончено. Вы знаете, что побьете его, если будете бороться с ним. Почему бы не дать себе шанс стереть его имя и заменить его вашим? — Исана немного нахмурилась, и Тави услышал, ноту сочувствия в ее голосе, печаль коснулась ее глаз. — Что еще вы имеете?
Ноздри Наварис расширились, ее правое запястье задрожало. Появилась напряженность в её худощавом теле, и ее дыхание немного ускорилось.
Затем она как будто съежилась. Ее веки приопустились.
— Тандус, — пробормотала она. — Армениус. Свяжите их. Мы берем их с собой.
Огромный мужчина, чей молот разбил стену, кивнул и склонился над Арарисом, заводя руки сингуляра за спину и связывая их прочной кожаной веревкой.
Другой мечник покачал головой.
— Мы не собираемся преследовать Сципио?
— Его имя не Сципио, — тихо сказала Наварис. — Это Тави из Кальдерона. — Она сделала резкое движение, ударив Исану по щеке тыльной стороной ладони со страшной силой, так, что сбила мать Тави на пол.
Ладонь Тави сжалась на рукояти меча, но он не поддался внезапному порыву гнева и остался стоять спокойно, скрытый в глубокой тени, отбасываемой небольшими магическими лампами.
— И нам не потребуется преследовать его, — тихо промурлыкала Наварис. — Он сам придет к нам.
Глава 44
Всё шло как по маслу, и это заставляло Амару нервничать.
Вечерняя и утренняя практика под управлением Гая резко усилили способности Амары по установке завес. Это было не столько новое знание, а новый взгляд на известные методики.
Гай, казалось, обладал инстинктивной способностью выделять сильные и слабые стороны в волшебстве и показывал как применять её лучшие грани таланта по новому.
К тому времени, когда солнце стояло высоко, Амара уже умела держать завесу около десяти футов в поперечнике и при этом тратила усилий чуть больше чем на полет.
— Великолепно, — сказал Гай, улыбнувшись. — Мне кажется, что вашим учителем магии воздуха был Маэстро Виркани.
— Да, — Амара вернула улыбку. Она даже не мечтала управлять такой большой завесой с такой, сравнительной, легкостью. — Да это он. Он был невысокого мнения о моих способностях, за исключением полетов.