Хуже того, канимы снова пустили в дело своих шаманов. Разряды фиолетового пламени обрушивались на вершину холма практически непрерывной чередой, врезаясь в стены и разрывая на части камень и землю, когда они попадали в склон холма, как, вероятно, и любого алеранца достаточно невезучего, чтобы оказаться рядом.
Резкое, раскатистое эхо взрыва докатилось до них с вершины холма.
— Кровавые вороны, — прошептал Тави.
Китаи уставилась на вершину холма, ее лицо замкнулось, но Тави чувствовал, как в ней стремительно поднимается волна страха и гнева.
Дуриас взглянул через плечо и резко сказал:
— Вперед.
Они поспешили вперед, быстро миновав несколько контрольных пунктов, где канимские часовые, казалось, уже ждали их. Они просто пропускали Дуриаса без разговоров, хотя Тави чувствовал, что их кровавые глаза следят за его движениями.
Как только они приблизились к тому, что Тави распознал как штаб канимских сил, они наткнулись на кошмар из плоти.
Небольшой холм, сооруженный канимами, состоял из груды тел.
Трупов было так много, что сначала Тави подумал, что это мешки с зерном или песком.
Сотни мертвых алеранцев дожидались предстоящего заката.
Запах был настолько отвратителен, что лошади Тави и Дуриаса стали нервничать и беспокоиться задолго до приближения к этому зловонию смерти.
Тави пришлось спешиться и идти рядом с головой лошади, придерживая уздечку и стараясь шепотом успокоить испуганное животное. Тави хотел отвернуться от тел, но не мог. Большинство из них были легионерами.
Множество было в слегка отличавшейся по стилю амуниции Гвардии Сената, но многие были в щемяще родной броне Первого Алеранского.
А все остальные были одеты как простые гольдеры.
Тави вытаращился. Среди мертвецов были старики. Женщины. Дети. Их одежда была в крови, их тела были растерзаны с изуверской жестокостью. Если содержимое его желудка и не оказалось на дороге, то только благодаря богатой практике, полученной на протяжении двух последних лет.
Ему понадобилось некоторое время, но он понял, что канимы… сложили здесь эти трупы для какого-то ритуала. Два шамана в своих мантиях из бледной кожи стояли на двух отдельных платформах — нет, они были больше похожи на широкие, неглубокие, поднятые над землёй бассейны, наклоненные под острым углом.
Пока Тави смотрел, два других канима, пожилые, из касты работников, судя по их простой одежде и седеющему меху, аккуратно подняли тело женщины-гольдера. Они перенесли его на одну из платформ и положили в бассейн, головой к понижающемуся краю бассейна.
Шаман произнёс что-то — звучащим музыкально, даже медитативно рычанием — а потом протянул руку с кривым ножом и перерезал горло мёртвой женщины с обеих сторон.
Кровь тонкими струйками сочилась из трупа. Она стекала в бассейн, где собиралась и текла через отверстие в нижней части бассейна из небольшого крана в широкогорлый каменный кувшин.
Тави мог только смотреть на происходящее в немом изумлении, не в силах поверить в то, что видел. Рабочие принесли ещё один труп во второй бассейн.
Тави увидел, что первый шаман поманил стоявшего неподалёку канима, молодого самца, не более шести футов ростом и гораздо более жилистого, чем взрослые. Молодой каним забрал каменный кувшин, заменив его другим из ряда стоящих рядом таких же сосудов. Затем он повернулся и быстро пошёл прочь, к вершине холма, где сверкали и взрывались колдовские молнии.
Минуту спустя шаман кивнул другой команде рабочих — только это были полдюжины или около того алеранцев, в одежде гольдеров.
Они бережно убрали тело женщины, обернув ее в мешковину и погрузив в открытую повозку, которая использовалась для вывоза трупов с поля боя, и положили ее рядом с такими же обернутыми телами.
Тави поднял глаза и обнаружил, что Дуриас наблюдает за ним, стоя возле головы своей лошади. Лицо центуриона было мрачным, но Тави не мог на нём ничего прочесть, и не ощущал каких-либо эмоций молодого человека из-за своих собственных — шока, отвращения и растущего гнева.
— Что это? — требовательно спросил Тави. Его голос прозвучал увереннее и холоднее, чем ему хотелось.
Челюсти Дуриаса сжались несколько раз. После чего он сказал:
— Ждите здесь, — и повёл свою лошадь прочь.
Тави посмотрел ему вслед, потом отвел взгляд от бассейнов и сложенных трупов. Он повёл свою усталую лошадь обратно к фургону, чтобы присоединить к упряжке везущих его мулов.
— Варг? — тихо окликнул Тави.