— Бешеная сука.
Она освободила Исану и Арариса от их пут и поднялась.
— Скорее, — сказала она. — Нет времени.
Арарису неуверенно удалось встать на ноги, но Исана не сумела. Ее конечности были связаны за спиной тугим узлом, когда она попыталась, к своему смущению она нашла себя неспособной стоять.
— Помогите ей.
Китаи хлопнула и Исана обнаружила себя между двумя мускулистыми маратскими всадниками, по одному под каждой рукой. Китаи издала нетерпеливый звук и они двинулись через руины.
Арарис заковылял следом за ней, а Исану её носильщики почти потащили, мимо ближайшего полевого госпиталя, её ноги волочились по земле, онемевшие пальцы покалывало.
Боль и страх раненых хлестнули её, словно покрытая инеем кожаная плеть.
Исана старалась отгородиться от этих чувств, сосредоточив внимание на окружающей обстановке, пока они проходили мимо лазарета. Красный свет в небе почти потух, и на южном горизонте теперь виднелась только тусклая тёмно-красная полоса.
— Китаи, — спросила Исана, — где мы? И как ты здесь оказалась?
— На руинах возле Мастингса, — коротко ответила Китаи. — Родственники сестры моей матери спустили мне веревку в темноте. Меня послали найти вас.
— Зачем?
— Очевидно, чтобы помешать Арносу использовать вас в качестве заложников в борьбе против Октавиана.
— Китаи! — выдохнула Исана.
Китаи пожала плечами.
— Они все теперь об этом знают, Исана. Прямо сейчас, мой алеранец заявляет о себе и вызывает Арноса на юрис макто.
— Что? — воскликнул Арарис. Ужас исходил от него тошнотворным облаком.
— "Юрис макто", — серьёзно сказала Китаи. — Дуэль, это означает "испытание кулака". Хотя это и не является буквально кулачным боем. Я всё ещё не понимаю, почему ваши люди говорят о вещах, называя их именами чего-то другого. Это безумие.
— Я знаю, что такое юрис макто.
— Арарис, — спросила Исана, её голос дрожал. — Что случилось?
— Он бросил вызов, — Арарис сплюнул. — О чём он думает?
— Я не понимаю, — сказала она. — А ты не можешь сражаться вместо него? Заменить его на поединке?
— Нет! — почти прокричал Арарис. — Он бросил вызов. Он не может выставить другого бойца вместо себя. Он должен участвовать в поединке лично, или закон не признает его результат действительным.
— Тави не может выставить бойца вместо себя? — Исана почувствовала, как внизу её живота похолодело. — Но Арнос может.
Она задрожала.
— Великие фурии. Наварис будет его бойцом.
Арарис сплюнул в строну:
— Это то, что она сделает.
— Я говорила ему, чтобы он позволил мне урегулировать это, — сказала Китаи. — Но после побега из одной тюрьмы и вызволения Варга из другой, внезапно алеранский закон стал снова важным.
Чувствительность стала возвращаться к ногам и ступням Исаны, она отпустила своих помощников и продолжила идти самостоятельно.
— Его скорее всего ранят, Арарис?
— Ранят? — Арарис покачал головой. — Бой до смерти.
Исанна остановилась и уставилась на Арариса:
— Сможет он побить ее?
Арарис сжал кулаки, разочарование и беспокойство исходило от него, подобно жару от костра.
— Арарис, — взмолилась она тихо.
Сингуляр промолчал, и Исана знала почему.
Она бы узнала, если бы он солгал.
Китаи вела Исану и Арариса к палатке командира Первого Алеранского, которая по традиции находилась в квартале капитанов.
Она выглядела так, словно ее возводили в большой спешке, некоторые из ее веревок были натянуты слишком слабо. Внутри не было ничего кроме магического светильника, складного стула и скатки.
— Думаю, я знаю, что вы хотите ему сказать, — тихо сказала Китаи. — Думаю, вы знаете, что он не станет слушать.
— Я всё равно буду говорить с ним.
Китаи нахмурилась, но кивнула:
— Я понимаю.
Затем она вышла.
Она вернулась через несколько минут вместе с Тави, и высокий юноша немедленно обнял Исанну.
— Слава великим фуриям, вы оба в порядке, — сказал Тави.
Исана тоже прижалась к сыну:
— И ты.
Палатка приоткрылась и появился Эрен, несший футляр с письменными принадлежностями. Он со звоном положил его, открыв футляр, и достал чернильницу, перо и несколько листков бумаги.
Тави с улыбкой отпустил Исану и спросил:
— Ну?
— Выглядело так, как будто показаний шести различных дознавателей не было достаточно, — сказал Эрен, — Пока я не ознакомил Налуса с показаниями свидетелей нападений на стедгольды. Только тогда он прекратил подвергать сомнениям обоснованность обвинений и вызова.