— Ему потребовалось три дня, чтобы умереть. Времени хватило, чтобы мы убрались подальше от Пути.
Тави почувствовал прилив тошноты от такого описания. Три дня… Вороны, это плохой способ умереть. Хотя он предполагал, что было не так много хороших.
— Я с нетерпением ждала этого, — сказала Наварис.
— Четыре!
— Почему? — спросил Тави.
— Потому что ты — приманка, мальчик.
Её взгляд на время перестал сверлить его, сфокусировавшись на отрезке стены у него за спиной.
— Когда ты умрёшь, Валериан придёт за мной.
Она вздрогнула.
— И это будет бой, на который стоит посмотреть.
— Пять!
— Ты должна сначала выиграть этот, — сказал Тави.
Наварис вскинула голову, её глаза вновь смотрели на него.
— Шесть!
— Мне тоже любопытно, — сказала она. — Ты действительно Принцепс Октавиан?
Тави ответил ей копией её лёгкой улыбки.
— Мы это узнаем в ближайшее время.
— Семь! — крикнул Налус.
Дыхание Наварис начало ускоряться. Он видел, как её глаза расширились, и как волна мелкой дрожи от нетерпения пробежала по её телу и по всей длине обоих её клинков.
Во рту у него пересохло, но он думал только о том, что сказал ему Арарис. Контроль. Он взглянул на убийцу и слегка коснулся клинка магией, устанавливая с ним четкую, крепкую связь.
— Восемь!
Наварис приоткрыла рот, ее тело странно двигалось, как будто собиралось ринуться в бой, не посоветовавшись с ногами.
— Девять!
Тави сделал глубокий вдох.
Голос Китаи прозвенел в тишине между отсчетами Налуса, многократно отразившись, так что каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок мог слышать ее.
— Отправь ее к воронам, Алеранец!
— Десять!
Первый Алеранский взорвался единым, оглушительным ревом, который сотрясал все вокруг — Легион приветствовал своего командира.
В глазах Наварис вспыхнули страсть и ярость, рот перекосился в бессловесном возгласе устрашающего предвкушения, когда она вскинула меч и бросилась к Тави.
Глава 55
Наварис была быстрой. Она сократила дистанцию в мгновение ока, оба оружия, кружащиеся перед ней, переплетались с чередой резких ударов, непредсказуемых, как удар молнии.
Прежде чем утих рев Первого Алеранского, она нанесла по Тави около полусотни ударов и он был уверен, что лишь медленное отступление и его недавние интенсивные тренировки с Арарисом позволяли останавливать их.
Цветные искры сыпались каждый раз, когда клинки пересекались, рубили, парировали, столь стремительно, что Тави с трудом видел сквозь них. Он чувствовал, что они как будто сражаются в буре миниатюрных звезд.
Ее натиск был неослабевающим, настойчивым и аккуратным. Каждый из ее хлестких, рубящих ударов, достигших его поднятого оружия, отдавался в его плечо.
Они были, несомненно, просты для отражения. Ее выпады скользили вперед, как двуглавые змеи, плавно, почти непредсказуемо и невероятно быстро.
Он поймал каждый из них, но ответил только наиболее традиционной контратакой, направленной больше на то, чтобы заставить ее опасаться контрударов, чем реально пустить кровь.
Он пропустил следующий выпад и вынужден был уйти в сторону, выгибая спину.
Меч Наварис высек сноп искр вдоль его живота, отскакивая от доспехов, оставляя тонкую черную линию на стали Легиона. Если бы она смогла ударить прямо, то ее меч прошил бы его броню, как тряпку.
Дважды Тави замечал очевидные дыры в защите, но Арарис научил его не покупаться на такое. Это было умышленным действием со стороны Наварис, и если бы он легкомысленно перешел в атаку, это могло стоить ему жизни.
А затем Тави ощутил это — вспышку удивления и беспокойства Наварис, окрасивших буйство эмоций, бьющих фонтаном от нее.
Она подняла темп и силу своих атак, но недостаточно, чтобы Тави получил шанс на удар. Он был вынужден пятиться быстрее и его оборона дрогнула на мгновение, прежде чем укрепиться под ураганом стали и света, угрожающим поглотить его.
— Ногами работай! — крикнул Арарис.
Тави не рисковал даже мельком взглянуть на свои ноги. Меч пронзил бы его.
Он на секунду утратил равновесие и осознал, что Наварис оттеснила его к краю стены — его правая пятка повисла над пустым пространством.
Наварис снова ринулась вперед, и Тави знал: если у него не будет возможности отступить, он ни за что не сдержит ее неистовое нападение.
Он призвал ветер и обратил весь мир в смутное, вялотекущее изображение. Его клинки взметнулись, одновременно достигнув один — уровня шеи, второй — паха.