Тави уверенно уклонился от неистового замаха шипастого посоха, и когда взглянул на Сари, увидел, как каним переводит взгляд с него на небо над головой.
Глаза Сари очистились от раздумий, горя яростью и безумием, и затем он неожиданно взвыл, дугой выгибая свое тело точно так же, как это было накануне.
Сари понимал, что его жизни настал конец, и Тави знал, что у Сари было достаточно времени, чтобы призвать удар молнии еще раз — и Тави был окружен своими собратьями алеранцами. Этот взрыв означал для него, что каждый рядом с ним умрет, точно так же, как все те, кто был в командирской палатке капитана Цирилла, в которую ударила молния Сари.
Он отдал кровавый камень Леди Антиллус Крассусу, поэтому Тави выбрал единственную возможность доступную для него.
Он бросился вперед, от стены, и рванулся к Сари.
Снова сила потрескивала в воздухе. Снова вспыхивал свет вдоль тела Шамана. Снова алые молнии змеились сквозь облака вокруг единственного кусочка чистого голубого неба, открытого Крассусом.
Снова ослепительно белый свет и громовой раскат обрушились с небес на Тави.
И снова ничего не произошло.
Осколки раскаленного камня брызнули из моста. Шаман, случайно оказавшийся слишком близко, обуглился до куска дымящегося мяса. Но Тави даже не замедлился. Он покрыл оставшееся расстояние одним прыжком, поднимая свой меч.
Сари замер на мгновение, уставившись на Тави широко раскрытыми от шока глазами. Он неуклюже зашевелился, перехватывая свой шипастый посох для защиты.
Но прежде чем он успел поднять его, Тави вогнал свой??меч в горло Сари. На единственное мгновение он встретился взглядом с испуганными глазами канима, и затем, провернув клинок, выдернул его, оставляя Шамана с широко разорванным горлом.
Кровь быстро покрывала алую броню Сари, и он вяло повалился на мост, чтобы умереть с удивленным выражением, по-прежнему остававшимся на его лице. Шаманы издали пронзительный вопль ужаса, когда пал их господин.
— Вороны Битвы! — взвыл Тави, указывая вперед своим мечом. — Взять их!
Вороны Битвы с ревом помчались на канимов.
И мгновение спустя, Битва при Элинархе закончилась.
Глава 53
Макс подбежал к Тави после того, как был убит последний Шаман. Не пощадили ни одного обезумевшего канима, да они и не просили об этом, впрочем Тави не думал, что это могло бы им хоть как-то помочь. Он вовсе не был уверен, что сумел бы удержать своих легионеров после всех понесенных потерь.
— Кальдерон, — требовательно обратился к нему Макс. — Он пытался поджарить тебя. Снова.
Макс весь вспотел от усилий, потребовавшихся для управления фуриями, и выглядел бледным.
— Как, вороны побери, ты пережил это?
Тави потянулся к поясу и вытащил канимский нож, который они захватили во время сражений с группами рейдеров за день до боя. Он продемонстрировал черепообразный эфес.
Кровавый камень влажно мерцал в одном глазу. Жидкая, красная кровь капала вниз с драгоценности и текла по рукояти.
— У нас был еще один камень, помнишь?
— О-о, — сказал Макс. — Верно, — он нахмурился. — Но почему же ты меня слышишь?
— Открыл рот и сделал кое-какие подкладки в моем шлеме, — ответил Тави. — Фосс сказал, это устранит разницу. Что-то насчет давления воздуха.
Макс хмуро посмотрел на Тави и сказал:
— У меня чуть сердечный приступ не случился. Подумал, что ты мертв, а ты все это время таскал с собой еще один камень. — Он покачал головой. — Почему ты просто не отдал его Крассусу?
— Не был уверен, что он сработает, — сказал Тави. — Я был уверен в том, который дал ему. Крассус был более важен, чем я для всего этого.
Молодой рыцарь, о котором шла речь, устало спустился с неба и приземлился на мосту под приветственные крики Рыцарей Мальков. Крассус медленно подошел к Тави и отдал честь.
— Сэр.
— Отлично сработано, трибун, — сказал Тави с теплотой. — Просто отлично.
Крассус слабо улыбнулся, и Макс грубо хлопнул его по плечу.
— Неплохо.
Эрен, до сих пор державший штандарт, присоединился к поздравлениям, а Китаи всего лишь наградила Крассуса оценивающим взглядом.
Тави огляделся вокруг, пытаясь привести в порядок свои мысли. Это оказалось труднее, чем он думал. Слишком много эмоций одновременно обрушилось на него. Восторг от осуществления его плана. Сокрушающая вина из-за того, что так много жизней было отдано ради этого.
Ярость на канимов, на Калара, на вероломную Леди Антиллус, и, конечно же, ярость на Сари и ему подобных, чья жажда власти убила так много алеранцев и канимов. Тошнота, болезненная тошнота от вида и запаха такого количества крови, трупов, изрезанных сталью или обугленных беспощадным солнечным огнем, который наслали на врага его рыцари.