Один из воинов-канимов выступил вперед, чтобы защитить Анага, держа одну лапу-руку на рукояти топора. Он гортанно зарычал на Макса.
— Даже не думай вытащить этот треклятый топор, щенок пушистый, — проворчал Макс в ответ, даже не взглянув на него. — А то я его тебе в глотку затолкаю.
Он взглянул на Анага.
— Я целитель. Я должен остановить кровотечение, прежде чем мы перенесём тебя в ванну и восстановим повреждённые мышцы. Поэтому мне нужно прикоснуться к твоей ноге. Согласен?
Анаг внимательно посмотрел на Макса. Его глаза подозрительно прищурились.
— Их колдовство отличается от нашего, — пророкотал Варг. — Они уже спасли мою жизнь однажды. И впоследствии не требовали платы кровью.
Анаг посмотрел на Варга, на Тави и коротко кивнул Максу.
Макс положил руку на окровавленную ногу канима и закрыл глаза. Раздался вибрирующий звук, словно костяшки пальцев щёлкали в быстрой последовательности.
Анаг издал короткий, удивлённый рык. Затем Макс вздохнул и убрал руку.
Зияющая рана была закрыта, в ней уже не виднелись мышцы, и кровь больше не сочилась на камни причала.
Это вызвало у стоящих вокруг канимов удивленное бормотание, наряду с большим интересом.
Двадцать огромных волков-воинов столпились вокруг, поводя носами и принюхиваясь, пока разглядывали рану, потом Макса.
Они не проявляли откровенной враждебности, но даже просто находиться посреди толпы восьмифутовых, закованных в броню канимских воинов, перешёптывающихся друг с другом на их ворчащем и рычащем языке, было более чем тревожно, даже без обнажённого оружия в поле зрения.
— Она закрыта, — сказал Макс, слегка задыхаясь после заклинательства, — но снова разойдётся, если ты попытаешься ходить. Если мы погрузим рану в ванну с чистой водой, так что вся раненая конечность окажется под поверхностью воды, я смогу восстановить мышцы, и нога должна быть как новенькая к тому времени, когда ты проснёшься утром.
Такое заявление вызвало еще одну серию заинтересованного рычащего бормотания, и, спустя минуту, двое воинов нашли бочку, наполнили пресной водой, и бесцеремонно опустили в неё своего командира.
Тави был прав в своей оценке раны. Она вывела канима из строя, причиняя боль и не позволяя напрягать основные мышцы, но не было ни повреждённых сухожилий, ни перерезанных крупных кровеносных сосудов.
Заклинательство, использующееся для исцеления таких травм, было не совсем лёгким, но довольно простым и немудрёным, и Антиллар Максимус отлично справлялся с подобными задачами.
Через минуту он вытащил руку из воды и произнёс то, что каждый целитель Легиона говорил после того, как он завершал работу с легионером, получившим сравнительно незначительные травмы:
— Готово. Ты чувствуешь себя голодным и уставшим. Это нормально. Ешь побольше мяса, пей много жидкости, спи столько, сколько можешь.
Канимы начали помогать Анагу выбраться из бочки, но он отмахнулся и вылез самостоятельно. Он спрыгнул вниз, на пирс, и приземлился на ноги, так что большая часть веса пришлась на ту, что была ранена.
Он издал тихий рык из-за дискомфорта — Тави по себе знал, что нога будет чертовски сильно болеть приблизительно в течение часа — но он мог ей пользоваться.
Выставив уши вперед канимские воины во все глаза смотрели, как Анаг выполняет несколько подходов упражнений с мечом, включая длинный выпад — и проделывает все четко.
Затем они в знак одобрения встряхнули ушами. Это было чем-то сродни аплодисментов или одобрительных возгласов в алеранских войсках.
Анаг подошел к Тави и обнажил горло. Тави повторил движение, но не так сильно.
— Использование навыков вашего целителя оценено по достоинству, — прорычал Анаг.
— В действительности он воин, а не целитель, — ответил Тави. — Мои целители были бы несколько оскорблены таким сравнением.
— Я не подразумевал ничего дурного, — сказал Анаг, возможно немного поспешнее, чем следовало.
— Все в порядке, — ответил Тави. — Так как я был ответственен за твои раны, я счел подходящем восстановить тебя.
Анаг склонил голову, бегая глазами:
— Ты сохранил мне жизнь, когда мог убить. Ты ничего мне не должен.
— Ты выполнял свои обязанности, защищал вожака своей стаи — даже такого, как он, — ответил Тави. — Я бы не нанес оскорбление Ларарлу, оставив его без ценного воина, пусть даже на время, когда я мог поступить иначе.
Анаг кивнул, затем снова обнажил горло, немного шире:
— Я как следует прослежу за размещением твоих людей, Тавар из Алеры. Даю слово.
— Благодарю, — серьезно сказал Тави. — А я даю слово, что мои люди будут вести себя мирно и поднимут оружие лишь в целях самообороны.
— Благодарю, — ответил Анаг. — Ваше оружие, пожалуйста.
Тави приподнял бровь.
Варг взглянул на него, затем медленно достал свой меч и протянул его Анагу рукояткой вперед.
— Алеранец, — подсказал он.
Тави понял, что сдача оружия несла в себе множество значений для канимов, но он не понимал, что означает этот жест в данной ситуации.
Тем не менее из-за этого не стоило рисковать согласием хозяев предоставить им убежище, только не при том, что корабли все еще в море, а плохая погода подходе; так что он снял перевязь обоих мечей с плеч и протянул их рукоятью вперед:
— Зачем?
— Мы попросили у Ларарла, Мастера Войны Шуара, укрытие и пристанище, — сказал Варг. — Вожак местной стаи даровал нам его, временно. Теперь мы должны идти и поговорить с Ларарлом, а он решит нашу участь.
Это звучало весьма неутешительно.
— Что это значит? — Спросил Тави.
Варг прищурился на Тави словно он задал совершенно глупый вопрос.
— Это значит, что мы сдались врагу, алеранец. Ты военнопленный.
Глава 12
Воздушный паланкин сильно накренился на бок и вдруг резко ушел вниз.
Если бы Эрен не пристегнул вокруг талии ремень безопасности, то стукнулся бы головой о крышу экипажа.
Его желудок и так уже подобрался к горлу, а руки похоже сами собой взмыли вверх.
Книга, которую он держал, подлетела и шлепнулась об потолок паланкина, отскочила, а затем просто зависла там, пока экипаж продолжал падать, все быстрее и быстрее.
Ветер ревел, но сквозь него Эрен мог слышать, как мужчины кричат друг другу.
— Что происходит? — Крикнул Эрен.
Первый Лорд совершенно спокойно наклонился, чтобы посмотреть в окно паланкина:
— Кажется, на нас напали, — ответил он, а паланкин продолжал падать.
— Но мы же в милях от территории Ворда, — возразил Эрен.
— Да, — сказал Гай. — Крайне бесцеремонно с их стороны.
Эрен ухватил свою книгу.
— Что нам делать?
— Вращение прекратилось, что означает — наше пике контролируют, — ответил Гай и откинулся в своем кресле, словно они вели непринужденную беседу в ожидании чая. — Позволим Рыцарям Воздуха выполнять свою работу.
Эрен сглотнул и прижал книгу к груди.
Несколько секунд спустя его вдруг прижало к полу паланкина, и он решил, что от внезапного ускорения стал весить почти в два раза больше.
Экипаж резко вильнул влево, затем вправо. Снаружи послышался мучительный крик одного из мужчин.
Что-то ударилось в стенку паланкина, и окровавленные пальцы, выбив окно рядом с Эреном, отчаянно ухватились за оконную раму, несмотря на оставшиеся в ней острые осколки разбитого стекла.
Эрен наклонился и увидел молодого Рыцаря Воздуха, изо всех сил цепляющегося одной рукой, лицо его было бледным, вторая рука свисала плетью.
Эрен сорвал с себя ремни и распахнул дверь воздушного экипажа. Внезапное торможение развернуло экипаж поперёк движения, и дверь оказалась защищена от встречного воздушного потока.
Эрен обвязал один страховочный ремень вокруг запястья, высунулся в дверь паланкина и потянулся к раненому Рыцарю.
Он схватил мужчину за ворот кольчуги. Рыцарь вскрикнул от неожиданного прикосновения, затем сфокусировал мутные, полные ужаса глаза на Эрене.