— Если один из наших людей будет отсутствовать, Ларарл может это плохо воспринять, — заметила Китаи.
— Я думаю, быть заключенным в тюрьму и приговоренным к смерти, — сказал Тави. — Вот что можно плохо воспринять. И мы близки к этому.
На лице Китаи мелькнула быстрая, жесткая усмешка.
Тави подмигнул ей и повернулся к Крассусу.
— Что бы ни случилось, мы должны проработать некоторые запасные варианты. Вмешайтесь в погоду, если нужно, но не начинаете действовать против шуаранцев, если в этом не будет крайней необходимости. Передайте это Магнусу и Первому Копью.
— Понял, Ваше Высочество.
Тави повернулся к Варгу.
— Мастер Войны, — спросил он официально, на канише, — нет ли каких-либо сообщений, которые вы желали бы передать своим людям?
Варг на мгновение оскалил зубы, потом отвернулся, ничего не ответив.
— Вы все ожидали возможных неожиданных осложнений, — громко подвёл итог Тави. Он посмотрел на Крассуса. — Теперь отправляйся.
Крассус кивнул, отдал честь, хлопнул ладонью брату по плечу, и сосредоточенно нахмурился.
Он исчез из вида за созданной магией воздуха завесой, и мгновение спустя поднялся миниатюрный смерч, от которого капли дождя разлетались мельчайшими болезненно хлещущими брызгами.
Потом ветер утих, и молодой наследник Антиллуса поднялся в небо.
Макс стоял, молча глядя на дождь, долгое время после того, как его брат скрылся из вида, и выражение его лица было подавленным. Возможно, это было из-за дождя.
Способность Тави ощущать эмоции других людей была далеко не такой надёжной, как он хотел бы, но он мог ясно чувствовать противоречивую смесь беспокойства, привязанности, грусти, гордости и бурлящей ревности, что переполняла его друга.
Макс опустил взгляд и заметил, что Тави наблюдает за ним. Он отвёл глаза, и Тави почувствовал, как Макс спрятал свои эмоции, ограждая их от изучения.
— Хотелось бы мне самому полететь, — произнёс Макс.
Тави кивнул.
— Мне тоже. — Он положил руку Максу на плечо. — Макс, мне нужна твоя помощь здесь. Дождь становится всё сильнее, а ночь — всё холоднее. Если мы не найдём какое-нибудь укрытие, мы можем замёрзнуть до смерти.
Макс закрыл глаза, сделал глубокий вдох и кивнул.
— Хорошо. Я этим займусь.
— Дуриас, — сказал Тави. — Не мог бы ты ему помочь?
Коренастый центурион кивнул.
— Да, сир, капитан.
Китаи подошла к Тави.
— Снимай. Свои. Доспехи.
Тави не снимал доспех Легиона, лорику, так давно, что уже практически забыл о ней, но Китаи была права.
Температура быстро падала. Когда становится достаточно холодно, любая плоть, которая коснулась брони, примерзает к ней, и, кроме того, носить её при таких погодных условиях было всё равно, что надеть пальто из сосулек.
Тави почувствовал себя весьма уязвимым, когда лишился стальной защиты, и он сомневался, что Максу и Дуриасу это понравилось больше.
Двое мужчин опустились на колени в центре башни, прижав ладони к тёмному камню и закрыв глаза.
Через минуту Тави почувствовал дрожь вибрации подошвами ботинок, потом из камня на вершине башни поднялся гладкий, округлый купол, словно половина пузыря из цельного гранита.
Как только это было сделано, Макс и Дуриас откинулись назад, оперевшись на пятки.
Дуриас поднялся, секунду рассматривал восьмифутовый купол, и с непринуждённой точностью провёл пальцем сверху вниз через дюймовый слой твердых пород.
Он пробежался кончиками пальцев горизонтально над поверхностью и повторил процесс.
Затем он переместился к нижней части купола и ещё раз проделал то же самое, пока не получилась грубая дверь, ведущая внутрь купола.
Макс поклонился и взмахнул рукой в элегантном витиеватом жесте.
— Ваш летний дворец ждёт.
Они собрали свои вещи и поспешили укрыться от дождя. Это были совсем не то убежище, на которое надеялся Тави.
Оно защищало от воды, но внутри того, что было, в сущности, маленькой пещерой, было не очень тепло.
По крайней мере, пока Макс не нахмурился от концентрации, высунув от усердия кончик языка, и не приложил пальцы к одной стене купола.
Под его руками замерцал огонёк — не яростное белое пламя боевой магии огня, а что-то бесконечно более спокойное, едва заметное, и через минуту или две внутри купола стало тепло, как в кухне булочника.
Китаи издала довольное мурлыканье и вытянулась во всю длину на полу.
— Я тебя обожаю.
Макс устало улыбнулся ей и без сил рухнул на землю.
— Должен продержаться какое-то время. Если мы завесим вход, то немного дольше.
— Я прослежу за этим, — сказал Дуриас, снимая свой простой зеленый плащ. — Мы все должны немного поспать.
— Китаи, — сказал Тави.
— Нет, — ответила она. — Я это сделаю.
Макс перевел взгляд с одного из них на другого.
— О чем вы?
— Я буду стоять на часах первой, — сказала Китаи.
Дуриас оглянулся на них.
— Вы думаете, это действительно необходимо? Я знаю, что мы — заключенные, но Ларарл дал слово, что не будет причинять нам вред сегодня вечером. Канимы всегда держат свое слово.
— У Варга есть Охотники, которых, как мне кажется, он использует для того, чтобы обойти требования своего Кодекса чести, когда они противоречат его интересам, — сказал Тави. — До сих пор Варг использовал их, чтобы сохранить хотя бы видимость, если не букву закона. Но мне думается, это лишь одна из маленьких уловок Мастера Войны, — использовать Охотников, чтобы обойти свое слово, сохраняя его видимость только формально, если вы понимаете, что я имею в виду.
Дуриас нахмурился.
— Вам не кажется, что, возможно, вы судите о Ларарле неверно?
— Вполне возможно, — сказал Тави. — Но это не так уж невероятно. Он дал нам слово о перемирии на сегодняшний вечер, затем запер нас на крыше без убежища, еды и воды. Он сохраняет видимость своего слова. Но не его смысл. Поэтому мы будем стоять на часах.
— Я буду стоять на часах, — сказала Китаи. — Ваши губы все еще синие от холода.
Тави нахмурился и поглядел на темную фигуру Макса.
— Правда?
— Не могу сказать, — сказал Макс. — Здесь слишком темно.
— Теперь видите? — сказала Китаи. — Я — единственная здесь достаточно квалифицированна, чтобы судить.
Она откинула плащ Дуриаса и выскользнула из убежища.
Все остальные были легионерами достаточно долго, чтобы знать, что делать дальше.
Через несколько секунд они спали.
Тави проснулся спустя некоторое время. Камни башни, на которых он лежал, были твердыми и неудобными, но боль была не так мучительна — он спал не дольше, чем два или три часа.
Камень был холодным, но, как Макс и говорил, воздух в небольшом убежище был все еще теплым. Тави проводил и более худшие ночи в Легионе.
Плащ, закрывавший дверной проем купола, сдвинулся в сторону, и в проходе появилась Китаи. Она бесшумно прокралась к Тави, опустилась на колени и поцеловала его.
Затем она сонно ему улыбнулась и растянулась на полу.
— Твоя очередь.
Тави забрал свой плащ, высохший после нескольких часов, проведенных в тепле, и набросил его на плечи перед тем, как выбраться наружу под капли ледяного дождя, смешанного со снегом.
Он накинул капюшон на голову и осмотрел крышу каменной башни, пока не нашел глазами понурую фигуру Варга, присевшего на самом западном краю здания.
Тави бесшумно прошел по влажному, холодному камню, остановился на расстоянии нескольких футов от Варга, и, не выпуская огромного канима из вида, в замешательстве посмотрел на то, что творилось внизу.
Здание командного штаба Ларарла возвышалось над укреплениями, за которые бушевало сражение с вордом.
Насколько Тави мог судить, сражение шло все так же яростно, как и в течение нескольких часов до этого. Шуаранцы, в их синей с черным броне, боролись, чтобы удержать зубчатые стены, и, тем не менее, ворд продвинулся вперед в мерцающем черном приливе.