Я немного пришел в себя и вот звоню тебе…
– Тебя врач смотрел?
– Конечно, сделал перевязку, велел лежать и отдыхать…
– Ну, слава богу, – облегченно вздохнула Лариса. – Так лежи и отдыхай. Завтра заключительный день конференции, ты останешься? Или конференция теперь отменяется?
– Естественно, останусь, – вздохнул в ответ Котов. – Работа же прежде всего!
– Приедешь завтра?
– Да, – сказал Котов, но, спохватившись, на всякий случай добавил:
– Хотя возможно, что и нет. Сама понимаешь, после того, что случилось, меня могут пригласить дать какие-то показания… Ах, Лара, ты же знаешь нашу милицию! Мало ли что им взбредет в голову! Они сегодня мне вымотали все нервы…
– Понятно, – в голосе Ларисы появились насмешливые нотки – она хорошо знала своего мужа. – В общем, раз ничего страшного с тобой нет, ложись спать. И очень тебя прошу, не пей и не вляпайся ни в какую историю! Сегодня спишь, завтра – только дела и вечером сразу домой. Понял?
– Понял, – ответил Евгений.
Он хотел еще поговорить, в красках и со всеми подробностями рассказать, что ему пришлось пережить во время обстрела и как после этого ему еще трепали нервы менты, но Лариса повесила трубку. Котов ощутил себя настолько несправедливо обиженным, что просто не мог находиться один в номере. Ему срочно нужно было поделиться с кем-то своими переживаниями.
Он вышел из номера и спустился вниз. Зал, где произошла трагедия, был закрыт – персонал наводил там порядок. Для постояльцев был выделен малый зал, в левом крыле пансионата. Евгений прошел туда.
В зале стояла неимоверная духота. Народу было немного, большинство предпочло запереться у себя в номерах. Присутствующие же разбились на малочисленные группки и выглядели довольно удрученными.
Не было ни музыки, ни шумных разговоров. В основном обсуждалось трагическое происшествие. Котов хотел было присоединиться к одной из компаний и рассказать о случившемся со своей колокольни, но те почему-то упорно не хотели видеть в нем великомученика, все жалели погибших, и Евгений быстро потерял к компании интерес.
Он послонялся по залу, и вдруг взгляд его упал на одиноко сидевшего в стороне Виталия Парамонова.
Евгений поспешил к нему, обрадовавшись, что нашел единомышленника.
Перед Виталием стояла наполовину полная бутылка джина, и это обстоятельство во многом определило выбор Котова.
– Привет, – небрежно бросил он, подсаживаясь к Парамонову. – Ну и вечерок сегодня, а?
Парамонов неопределенно кивнул и налил Котову джина. Оба выпили, не чокаясь, после чего Котов, закусывая маслиной, спросил:
– Ну как ты?
– Да! – махнул рукой Парамонов. – Все нервы вымотали эти козлы!
– Ох, а мне как вымотали! – тут же подхватил Котов. – До чего бесчувственные люди! Видят, в каком мы состоянии, и лезут с дурацкими вопросами.
– Мы-то что можем знать? – поддержал его Парамонов. – Самих чуть не ухлопали!
– Слушай… – Евгений приблизился к Виталию. – Ты как думаешь… Может быть, это на нас было рассчитано?
– В смысле? – не понял Парамонов.
– Ну, может, это нас… всех хотели? В смысле, и тебя, и меня? Мы же случайно живы остались?
– Ты что же, думаешь, что всех четверых грохнуть хотели? – нахмурился Парамонов.
– Так получается!
– Вообще-то, – оглянувшись по сторонам, понизил голос Виталий, – я думаю, что это меня грохнуть хотели! Если б я не увернулся, то точно бы лежал сейчас в морге…
– А я? – удивился Котов.
– Да ты-то кому нужен! – отмахнулся Парамонов.
Котова сильно задело такое пренебрежение к его персоне. Парамонов, заметив его унылое выражение лица, усмехнулся:
– Вот чудак человек! Тебе радоваться надо, а ты киснешь!
И тут же, посерьезнев, продолжил:
– Сам посуди – мое-то положение гораздо хуже!
Сам понимаешь, кому мешаю. И теперь жить как на вулкане…
Несмотря на то что алкоголь уже оказывал на него свое воздействие. Котов не утратил способности рассуждать здраво. Вдумавшись в слова Виталия и оценив положение, в котором он оказался, Евгений похолодел.
Он понимал, что жизни чиновника, конечно, угрожает куда большая опасность, чем его, Евгения, жизни, и ему стало не по себе. Желая как-то подбодрить Парамонова, Евгений предложил:
– Давай-ка лучше выпьем!
– Давай, – наполняя рюмки, кивнул Парамонов и, не дожидаясь Евгения, выпил первым.
Тут только Котов заметил, что чиновник уже порядком набрался. Взгляд его был унылым и замутненным: слова он произносил не очень четко. При мысли о том, что он может лишиться единственного нормального собеседника, Евгений почувствовал легкую тревогу. Нужно было во что бы то ни стало спасти общение.