— Не стоит удивляться, тюрьма — единственное место в этой стране, где нет гендерных различий, — сказала Мера, заметив растерянность свежеприбывшей узницы.
Элис отвернулась от шахматистов:
— Мне кажется мы уже встречались. Не помню при каких обстоятельствах, но забыть твои глаза невозможно.
Мера уткнулась лицом в колени, затем взяла Элис за руку:
— Я не успела всего на несколько секунд. Он наткнулся на вас, появился неоткуда; мне пришлось скрыться. Глупо, как же глупо всё вышло.
Элис удивлённо посмотрела на сокамерницу:
— О чём ты?
Мера сокрушённо склонила голову, словно извинялась за тайный проступок.
— Я видела вас в день нейронного голосования. Твой отец заметил меня, я уже подходила предупредить об опасности; оставалось всего несколько метров, но тут появился он.
Элис вспомнила тот день. На них будто случайно налетел хмырь. Она вырвала руку:
— Кто ты и почему следила за нами?
Мера опустила голову, затем начала говорить так тихо, будто находилась на исповеди, а не в тюремной камере:
— Я родом из "хлопушки", ни тебе объяснять про то, как прошло моё детство среди вони, нищеты и мусорных бурь. Природная красота — единственное наследство, которое я получила от родителей. Я спала и видела, как покинуть эту дыру и уехать, хотя бы в геттополис клонирования. О Теремах даже не мечтала. Два года назад, в последний день выборов, в геттополис прилетел "эффективный менеджер" кварк-глюонного завода. Он сошёл с ума, как только увидел меня и предложил поехать с ним в Терема. Заезжий старый уродец из аристо-элиты предложил мне золотые горы Агонии, дворцы, волшебный город сад. Мне, у которой за всё жизнь не было даже пары коньков. Я была помолвлена, мой жених был кольцевым гонщиком, самым известным в геттополисе.
Элис неожиданно вспомнила как кривлялся сексот из ларьца, изображая гонки на спортивной машине, а хмырь придуривался и корчил повешенного. Она не хотела перебивать Меру, но вопрос вырвался сам собой:
— Что значил был?
Мера вычурно вскинула руки, словно посыпала голову пеплом, затем продолжила:
— Я совершила ошибку, исправить которую оказалось уже невозможно, — бросила любимого человека и улетела в Терема с этим ублюдком. Золотая лихорадка сводила меня с ума. Это было похоже на психическое заболевание. Он подарил мне гору, самую высокую в агонии и назвал моим именем. Но и этого оказалось мало, я захотела, чтобы на горе высекли моё лицо и получило своё.
Элис внезапно осенило. Она вспомнила, что приняла за галлюцинацию молодое лицо девушки на золотой горе, во время прямой трансляции по испытанию квантового оружия в Судьбоносный День Победы. Более того, гора, выбранная в качестве цели для поражения, называлась Мера!
— Как это возможно? — взмолилась Элис. — Мне казалось, что цель для ракетного удара выбрали случайно.
Мера посмотрела на неё с сожалением:
— В этой стране случайно можно получить только абсолютную власть, всё остальное здесь происходит с холодным расчётом. Скоро я пришла в себя от золотой лихорадки, — душа испарилась из тела, как просроченные духи, сердце превратилась в дешёвую бутафорскую побрякушку. Ложиться в постель с грузным старым ублюдком было всё равно, что спать в выгребной яме. Единственное что хотелось — это улететь обратно, в вонь и нищету родной "хлопушки". Последней каплей стал "Золотой Фонтан Афродиты". Я видела как цинично издеваются над детьми, дрессируют их словно в цирке, делают инвалидами и калечат психику уже в раннем детстве. Убежать из Теремов невозможно. Я нашла единственный выход, — попасть в картель Папатриарха на добровольных началах, чтобы сопровождать детей из геттополисов, оказывая первую психологическую помощь. Остальное ты видела своими глазами. Когда произошло нападение на Мифодия я уличила нужный момент и сбежала из святонебохода. Мой "эффективный менеджер" пришёл в бешенство. Он не просто хотел вернуть меня и посадить в "Кричащую Тишину", возникла маниакальная идея разрушить золотую гору, чтобы навсегда забыть моё лицо. Пол года он лоббировал цель квантового удара у Шайбу и добился своего, подарив министру нападения золотую крылатую ракетю в качестве отступного. В Судьбоносный День Победы люди наблюдали месть чиновника своей бывшей любовнице! Он превратил самую высокую гору Агонии в белую дыру. Но любящее сердце на этом не успокоилась. Подонок решил разыскать меня и поручил спецзадание хмырю. Его цепные псы поймали меня и вернули в Терема. Друга убили изощрённым образом, подсунув неисправный мотоцикл. Он разбился на скорости триста километров в час, убив ещё нескольких зрителей на стадионе.