Водитель въехал через шлагбаум в жилой комплекс, подвез к самому корпусу, прямо к парадному. Выходя, Ром распорядился ему быть в готовности и ожидании, но на час свободного времени рассчитывать. Ром знал, куда рванет его водила - на улицу Космонавтов, где, по твёрдому убеждению шоферскому, в одной из местных забегаловок делали лучшую в Москве шаурму. Но это недалеко, максимум - пятнадцать минут езды, если с пробками и ломиться напрямую, а проулками - и того быстрее.
Ром планировал в лёгкую перекусить, не злоупотребляя - жирок надо сбрасывать, переодеться - сбросить опостылевшую за сегодня официозно-офисную униформу, состоящую из строгого шерстяного костюма темно-синего цвета, черных ботинок, белой рубашки и обязательного галстука. Хотелось чего-нибудь неофициального, но спортивно-статусного. Все же встреча вроде как в фитнесс-клубе, а фитнесс по нынешним непростым временам - это почти что спорт!
Что-нибудь эдакое, не сильно броское, но с уровнем.
По вкусу Рома «не сильно броским» явились сочно-синяя кожаная куртка Zilli, между прочим крокодильей кожи, из цельного куска скроенная, причем специфическими «крокодильими» узорчиками вовнутрь, что скрывало вроде бы, но, на самом деле, добавляло имиджа. Под куртку -ярко-красная, почти оранжевая рубашка-поло Zilli, с синей полосой по рукавам, воротнику и низу, с золотой фурнитурой узнаваемой прямоугольной формы любимой фирмы - всё из шелка с хлопком и, конечно же, натурального золота. Голубые брюки-джинсы той же фирмы (любовь есть любовь), с оранжевыми, броско выделяющимися на голубом, прострочками на карманах и швах. На ноги - ярко-красные туфли без шнурков, на резинке, но совершенно не мокасины, нет, именно - туфли, с рифлёным на подъёме вензелем «Z». Всё того же Zilli родимого и почти того же цвета, правда слегка порозовее, поясной ремень из кожи теленка со вставочкой из питона и удивительно скромной пряжечкой, не золотой, как обычно принято у фирмы, а простенькой, полированного серебра. Ром глянул в зеркало, устроенное в гардеробной его новой квартиры, глобальное такое зеркальце - от пола до потолка - и сам себе понравился. Ну и славно, это самое главное - самому себе нравиться и быть в себе уверенным.
Скромно и со вкусом. Ром даже не задумывался, что его «скромность» с ценою куртки далеко за миллион рублей, мягко говоря, относительна. Нет, он знал, что фирма Zilli недешевая, не всем доступная, но не заморачивался. Zilli есть Zilli!
Того же цвета, радикально голубого, что и штаны, бумажничек мужской, по размерам походящий на дамский клатч, носимый также, как и клатчики, исключительно в руке. Естественно, произведен сей аксессуар из навороченной кожи, с золотыми детальками, еще и украшен продольными светло-голубыми полосками. И, как уже не трудно догадаться, тоже Zilli.
Странно, вроде немного по-бабски, с клатчем в руках шляться, но, что поделаешь, тренд такой нынче в мировой моде, как страстно уверили его «симпапушечки» из зилливского бутика в бывшей гостинице Украина, а ныне - Radisson Royal.
Еще раз отразил себя в зеркале - уже с клатчиком в руках - ну просто высший класс! Хоть куда и хоть кому!
Наручных часов того же Zilli у Романа Владимировича не было, не производили, наверное, а потому - по-президентски, на правом запястье, - такой же скромный, как и всё остальное, светло-металлический Patek Philippe Nautilus. В бумажнике-клатче - парочка банковских карточек, золотая и платиновая, несколько хрустящих купюр.
Всё, мужчина готов к вечеру!
***
На следующий день, уже в обед, после вторичного звонка Федора Кузьмича, Тяглов решил не суетиться, но и не расслабляться, запустил шарманку компьютера (вентилятор давно пора поменять) и стал искать в интернете ссылки на Некрасова и его знакомого, Романа Финенко. Люди оказались заслуженными и в футбольном мире хорошо известными. Промелькнула невнятная информация о неких «ответственных постах», занимаемых Романом Владимировичем. Немало было и про Кузьмича, но все в прошлом. Уяснил их футбольные амплуа, кратенько посмотрел совместные достижения в команде. Процедуру одевания отложил, так как не видел в этом никакой сложности и опасений Некрасова не разделял. Видимо, по наивному незнанию.